Детство в Юзовке. Воспоминания Залмана Арана. Часть 2

У изголовья моего детства побывал Шагал,
который приоткрыл картинки, нарисованные
детством в моих снах…

З. Аран

Красиво сказано однажды русским литературным классиком: «Нет такой станции, от которой отходят поезда в прошлое. «И если была бы подобная поездка, то вышла бы грустной и смешной, удручающей и вызывающей интерес….

В свидетельстве о рождении, в метрике по-иному, выданной раввином уездного города Бахмут на Украине, сказано: «Выдано свидетельство в том, что у гражданина Мордехая Йоселевича Аароновича и его жены Агнессии Исаковны родился на территории Юзовского завода сын. И дано ему имя Залман». Запись в этом документе требует уточнения. Родился я в местечке Юзовка

Но правда в том, что собственно местечко «родилось» на территории Юзовского завода. Потому, что в 1870 году англичанин Джон Юз основал завод по выплавке стали и рельсов для железной дороги в районе угольных шахт и рудников Донецкого бассейна. Вместе с заводом быстро росло и местечко. И в нём поселились десятки тысяч евреев. Они обосновались в Юзовке, прибыв из разных мест Российской империи, в поисках заработков.

Залман Аран

Мой отец был шойхат (еврейский резник). Из последователей Любавического реббе, но он был далёк от благочестивой наивности хасидов. Будучи религиозным человеком, был справедлив. Но с тяжёлым характером:властным дома и вне его. Всё своё свободное время посвящал молитвам, изучению Торы.

Был пунктуален в выполнении предписаний. Отец был опрятен внешне и аккуратен в работе. Светловолосый, высокий лоб над заострённым и встревоженным лицом. Иногда его лицо светилось радостью, иногда было в ожидании радости. Моя мама была для меня живой легендой. Гордая осанка, глубокие голубые глаза, правильные черты лица . Отличалась быстрым мышлением. У неё был всепрощающий юмор. В её утешении была и её защита. Взрослые люди! У них собираются одна к одной спрятанные слёзы. Они вырываются наружу только лишь с потрясением, чем-то нерядовым и необычным…

Вспыхнула в Юзовке эпидемия холеры. Едкий запах калаболки бил отовсюду. Питьё водки как предупреждающего средство от холеры стало обязательным и для детей. Каждый день хоронили умерших, тихо и без провожающих в последний путь.

На окраине местечка было озеро, и на нём мост. Однажды из-за любопытства, желая познать мир, я пришёл туда. Увидел людей, раздевающихся под лучами солнца. Они поднимались обнажёнными на мост и прыгали в воду. Разделся и я, поднялся на мост, зажмурив глаза, прыгнул в воду. Нырнул и хлебнул воды, которая вошла во всё моё тело. Меня спасли, восстанавливая моё дыхание. Дома я получил наказание только лишь после того как пришёл в себя и окреп. Моя вторая встреча с природой была на холмах за пределами местечка. Осторожно карабкаясь по ним впервые, вглядывался в неизвестное и неведанное. Ощупывал почву холмов для того, чтобы лучше познакомиться и узнать их.

С годами в детстве начал отличать и понимать смену одной поры года другой. Природа и её разнообразие сильно впечатляли меня, оставив воспоминания. Жаркое и пыльное лето досаждало мне. Но потихоньку я смирился с этим благодаря нечто особенному и хорошему, что обнаружил только летом.

Городской сад в полном цветение, степь, наполненная широкими залами позолоченных ковров. Эти ковры словно по мановению дирижёрской палочки раскачиваются. И ветер по настроению — уходящий и прибывающий. В начале степи речка, воды которой летом в твоём распоряжении. Причём свободно, без ограничений в купании и плавании. Любимым делом для меня было такое приключение: сбежать ночью от отца в эту часть мира. Запах летнего сада, полей и воды, огромные поля и звёзды на небе. Бесцельное лежание на спине, разбросав в сторону руки и ноги. Лежание так просто! А может быть не так просто? Особенными были летние бури. Отличительным знаком их начала было прикладывание моим отцом мокрого полотенца к груди. Было ясно, что жара усилилась в необычной степени. Небо выбрасывало тучки. Маленькие, квадратные, чёрные. Они дёргались с места на места в небесах. Затем эти тучки сливались в одну огромную, чудовищную массу.

Было ощущение чего-то необычного, неизвестного. Которое должно удивить, сломать рутину. И вот оно идёт: блистание молний, громыхание грома и сильный ливень. Его капли сливаются и образуют молоточки, бесконечно бьющие по всему, что под ними. Облако разрывается на куски, и открываются свет и голубизна. По окончании бури, наслаждаясь свежим и чистым воздухом, было хорошо пить чай с вареньем.

Осень. Печальные дни для деревьев. Их грустное расставание с опадающими листьями. Листья опадают или уносятся ветром. Хмурые небеса, покрапывание дождя. По земле гуляют резкие порывы ветра, порывы в разные стороны. Ветер заставляет дышать глубоко и передвигаться быстро. Обут я в новые галоши, не обхожу ни одной лужи и грязи по дороге. И даже наоборот… вхожу в них.

Зима, снег. На мне свитер, перчатки, утеплённое пальто, с капюшоном, валенки. Если отец с приходом с улицы извещал, что холод прибивает к земле летающих ворон, то зима в своём зените. Зимняя ночь. На улице разыгралась снежная буря, сопровождаемая сильным ветром. Звуки ветра то усиливаются, то стихают. И снова взрываются и скулят.

Весна. Синева неба в эту пору года — синева моего детства. Наивная и застенчивая синева. Везде остатки снега, который был мощным ещё недавно. Снег разрывается серыми полосками с чёрными прожилками. Маленькие и тонкие ручейки прорываются сплошь и рядом. И сразу же они разбегаются в разные стороны. Разбегаются весело и быстро, словно дети в школе с объявлением переменки

Земля, освободившаяся из-под тяжести снега, дышит глубоко. И её дыхание видно на глаз. Вдыхаю запах земли, несомненно приятный. Шумные стаи воробьёв щебечут, поклёвывая в непрерывном поиске пищи. Из-за пищи птицы бранятся и толкаются. Голуби взлетают к верху. Деревья покрываются почками, весенний запах толкает тебя обнять дерево сильно-сильно и … поцеловать.

Чмтайте все части воспоминаний Залмана Арана.

• Перевёл с иврита на русский язык и подготовил к публикации Пётр Варият
• Фото З. Клугера. Государственное бюро печати. Израиль.