Река Северский Донец, приток Дона, течёт по степной равнине, которая в некоторых местах возвышается сказочными меловыми утёсами. Холмы, поросшие густыми лесами, степные просторы, покрытые пёстрым разнотравьем… Необычайно живописное впечатление. Места не просто красивые — притягательные некой тайной, хранимой веками, а может, и тысячелетиями. Это не случайно: история донецкой земли уходит в глубь веков.
«Южные губернии России, лежащие между Каспийским морем и реками Днепром и Доном с их притоками, уже в первые века по Рождестве Христовом были заселены разными народами, и уже в III веке на этом громадном пространстве красовались обширные города, переполненные произведениями искусства и наук. Города те были древнее столиц настоящей Европы. Но волею Божией все те города исчезли с лица земли, остались только реки — свидетельницы минувшей жизни этого края, да холмы и курганы, будто могильные памятники бывших здесь суетных величия и славы человеческой». Так пишет Григорий Кулжицкий в книге «История Святогорской Успенской общежительной пустыни в Харьковской губернии», изданной в 1884 г. в Харькове.
Жизнь племён и народов, их стремление к власти и постоянные войны, череда рождений и смертей — лишь видимая вершина огромного айсберга, именуемого человеческой историей. В её глубинах происходят иные процессы, связанные с жизнью духа. Яркое свидетельство этой жизни духа — Святогорский монастырь, расположенный в самом красивом месте донецкого края, где над Северским Донцом высятся живописные меловые горы. Он стоит здесь как таинственный град нездешнего мира — величественный монастырь, сохранивший следы недавней трагической истории.
Святогорская обитель словно вырастает из скал; внутри них, в меловых пещерах, соединённых длинными галереями, расположились подземные храмы и кельи. Там течёт жизнь, сокрытая от глаз посторонних. Большая часть монастыря расположена в толще гор, где проводили свою жизнь подвижники и молитвенники, спустившиеся под землю, чтобы взыскать неба, отрекавшиеся от жизни мирской ради Царства Небесного. Имена многих из них пока неизвестны миру, но святость и благодать здесь словно разлиты в воздухе. Не случайно это место получило название Святые горы, или Святогорье.
По легенде, первые монахи пришли сюда ещё в VIII–IX вв., во время иконоборческого гонения. Тогда мощная волна эмиграции выплеснулась из Византии не только на Запад, но и на Восток. Часть монахов, переправившись через Чёрное море, нашла приют в Крыму, где было много греческих колоний, а какая-то часть могла подняться по Дону и Донцу и осесть в степных краях. Устойчивое предание этих мест даёт основание думать, что так оно и было. Косвенное подтверждение этому есть в житиях свв. Стефана Сурожского и Фёдора Студита. Во всяком случае, культура пещерных монастырей, широко распространённая от Крыма до Каппадокии, известна и здесь. Помимо пещер Святогорья по берегам Северского Донца встречаются и другие пещеры — Изюмские. Остатки пещер находят также на территории Воронежкой и Луганской областей. Не говоря уже о самых знаменитых киевских пещерах.
Эти земли в VIII-IX веках входили в состав Хазарии. И как свидетельствует император Василий Македонянин в Х веке в своем месяцеслове, в эпоху иконоборчества в числе прочих христиан и отшельников был лишен ноздрей и сослан в Херсон некто затворник Сосфенский, не известный по имени. Его хотели там умертвить, но он удалился в Хазарию и был епископом. Документы VIII Вселенского собора, восстановившего иконопочитание, имеют подпись Хазарского епископа. Составитель Славянской энциклопедии Богуславский писал: «В течение VIII века у Хазарского каганата сохранились прочные отношения с Византией, что способствовало распространению Христианства. Ей было разрешено создать на территории Хазарского каганата митрополию, в которую входило 7 епархий». Ценные свидетельства о распространении в Хазарии и на Дону христианской веры содержит житие равноапостольных Кирилла и Мефодия, путешествовавших сюда с проповеднической целью около 860 года. Современные археологические раскопки подтверждают версию о наличии в местности вокруг Святых Гор христианского населения и материально подтверждают документы церковной истории.
Как бы то ни было, древнее происхождение Святогорского монастыря несомненно. И вполне возможно, что именно Святогорье является колыбелью русского монашества, зародившегося здесь задолго до крещения Руси.
Монахи-иконопочитатели принесли сюда не только любовь к иконам, но и практику «умного делания», отшельничества, созерцания. Для созерцания Богом дано здесь много больше, чем в любом другом месте на земле. Именно такое место и должны были выбрать для жизни те, кто защищал икону как образ небесной красоты перед безобразием мира сего.
Историки утверждают, что в IX в. в здешних краях побывали свв. Кирилл и Мефодий. Около 860 г. солунские братья были отправлены на миссию в Хазарский каганат, в состав которого входили донецкие земли. Проповедь Кирилла и Мефодия имела успех, здешние жители принимали христианство. Подтверждением этого могут служить археологические находки христианских поселений по Донцу. Может быть, первые монахи в Святых горах имели отношение к миссии солунских братьев.
В исторических описаниях XIX в. бытует версия происхождения Святогорского монастыря от Киево-Печерской лавры. После разорения татарами Киева в 1240 г. многие жители, в том числе и монахи, покинули город. Часть из них бежала на Донец. Здесь они основали обитель с уставом, практиковавшимся в Киево-Печерском монастыре. На достоверность такой версии указывает посвящение одного из храмов обители свв. Антонию и Феодосию Печерским и наименование обители в честь Успения Божьей Матери — как и Киево-Печерской лавры.
Высказывались также предположения, что монастырь основали непосредственные выходцы с Афона. Уже упоминавшийся Григорий Кулжицкий приводит такую версию. Византийский император Михаил Палеолог, подписавший унию с католиками на Флорентийском Соборе 1439 г., в среде афонского монашества встретил отпор своим действиям. Афонские старцы, ожидая гонений со стороны императора, готовились принять мучения за свои убеждения. Одному из них было во сне откровение: Матерь Божия, покровительница Афона, явилась ему и повелела всем, кто боится не выдержать грядущих гонений, покинуть свои обители, идти в северные страны и жить там по тому же уставу, что принят на Святой горе. Подтверждением этой версии, в частности, служит тот факт, что в Святогорском монастыре было найдено множество вместе лежащих костей и черепов. Здесь существовал тот же обычай, что и на Афоне: через три года после погребения инока его тело выкапывали, кости и череп очищали и складывали в специальные костницы. Сторонники афонской версии объясняют подражанием Афону и наименование донецких гор Святыми.
Впервые название Святые горы встречается в письменных источниках в 1526 г., в записках австрийского посла Зигмунда Герберштейна, но происхождение названия там не объясняется, возможно, к этому времени оно уже было широко известно. В московских летописях XVI в. упоминания о Святогорском монастыре довольно часты, и обитель именуется древней. В одной летописи рассказывается об образе свт. Николая Чудотворца, чудесно обретённом в 1540 г. иноками на меловом столбе в пещерах. Монастырь упоминается также в качестве сторожевого форпоста Российского государства: как самый южный из русских монастырей, он находился за «чертою», т. е. за границами Руси. Степные кочевники постоянно нападали на местные поселения и брали пленников для работорговли. Имея защиту в виде отвесных скал, монахи успешно отражали набеги ногайских и крымских татар. Вплоть до XVIII в. монастырь постоянно подвергался набегам и разграблению, и потому специальными указами предписывалось держать в обители гарнизон вооружённых солдат. По документам, за монастырём числилось четыре пушки, а монастырский синодик сохранил имя монаха-пушкаря Иакова, отличившегося при очередной обороне.
С XVII в. упоминания о Святогорском монастыре встречаются всё чаще. Например, от периода Смутного времени сохранилась челобитная настоятеля, архимандрита Иоиля, который жалуется на трудности быта монахов. Так, он говорит, что насельники монастыря вынуждены носить воду из Северского Донца в бочках, поднимая их на гору, на высоту до 200 саженей. Скудость жизни и трудности привели к тому, что старики здесь жить не могли, а молодые рано старели. На тот момент в обители было 30 человек братии вместе с послушниками.
Московские государи благотворили монастырю. В том же XVII в. царским указом ему были пожалованы земельные угодья, предоставлялось денежное и хлебное жалованье. Сюда присылались иконы, церковная утварь, облачения, книги. Святогорский монастырь становится духовным центром большого края, ему придаётся важное миссионерское значение.
Самой первой наземной постройкой, по-видимому, была деревянная церковь свв. Петра и Павла, возведённая на берегу Донца, у самой подошвы горы, в XVII в. Храм не сохранился: на него обрушилась скала. Несмотря на жестокие набеги крымских татар (во время одного из них был уведён в плен настоятель обители о. Паисий), обитель укреплялась и отстраивалась. В 1698 г. был заложен Успенский храм. Строительство велось на средства Фёдора Владимировича Шидловского, изюмского полковника, известного храбростью и благочестием. Освятили храм в мае 1708 г. Храм свт. Николая, живописно возвышающийся ныне над скалой, тоже возведён в самом конце XVII в. Первоначально это был пещерный храм, в нём сохранился алтарь, высеченный прямо в меловой породе.
В первой половине XVIII в. вспышка моровой язвы унесла жизни многих монахов. Некоторые авторы объясняют это начавшейся в монастыре смутой, духовно ослабившей братию. У писателя В.И. Немировича-Данченко читаем: «К тому времени относится и возмущение братии, восставшей на своих архимандритов. Иноки, привыкшие к набегам в татарскую сторону, тот же дух отваги перенесли и на своих владык, хотя действовали против них в современном вкусе — доносами. Не подчиняясь им в обители, сии «поносные старцы» посылали в консистории различные обвинения против настоятелей, а когда сих последних «за неумеренные поступки» удаляли, братия ещё более превозносилась гордынею, за что в 1738 и 1739 гг. в монастыре началась моровая язва: все иеромонахи, иеродьяконы, монахи померли, остались только два инока простых, лет по сто каждому. После того обитель опять воссияла».
На XVIII столетие приходится и расцвет Святогорской обители, считавшейся одной из просвещённейших в России. Многие из настоятелей были связаны с Харьковским коллегиумом: Феофан Феодоровский, Рафаил Мокренский, Лаврентий Кордет. Последний, будучи префектом Харьковского коллегиума, сблизился со знаменитым философом Григорием Сковородой, преподававшим в коллегиуме, и стал его духовным наставником. Во время своих странствий по Украине Сковорода не раз посещал Святогорский монастырь.
После покорения Россией Крымского ханства для монастыря настал благоприятный период. Обитель отстраивалась; не надо было тратить силы на оборону, можно было заниматься всецело духовной жизнью. Но беда пришла откуда не ждали — из Петербурга: в 1787 г. указом императрицы Екатерины II о секуляризации монастырских земель упразднялись многие обители, в том числе и Святогорский Успенский монастырь. Имущество его было описано и передано в казну. А вскоре императрица сделала царский подарок своему фавориту князю Григорию Потёмкину-Таврическому — богатое святогорское имение. Ещё по межевым книгам 1666 г. монастырю принадлежали леса, луга, сенокосы, рыбные ловли по обоим берегам Донца, а также кладези славянские, в которых добывалась соль — прибыльный по тем временам промысел.
Монахам в очередной раз пришлось покинуть Святогорье — более чем на полвека. В монастыре всё пришло в запустение, храмы обветшали, пещеры обрушились, монашеские тропы заросли бурьяном, на монастырском кладбище хоронили светских людей. Один Успенский храм служил как приходская церковь… Но о восстановлении обители стали хлопотать потомки князя Таврического — супруги Александр Михайлович и Татьяна Борисовна Потёмкины, люди набожные и благочестивые. И указом Святейшего Синода от 1844 г. Святогорский монастырь был возобновлён как Успенская пустынь (согласно вышеупомянутому екатерининскому указу, так именовали мелкие заштатные монастыри). Монахи вернулись на берега Северского Донца, в пещерах снова затеплилась молитва.
Первым настоятелем обители после её открытия был иеромонах Арсений (Митрофанов), пришедший сюда из Глинской Богородичной пустыни вместе с 12 монахами. Среди них был и Стефан, впоследствии архимандрит Герман, преемник Арсения, и эконом Иоанникий, впоследствии преп. Иоанн Затворник. За короткое время Святогорская обитель снова расцвела, яко «крин сельный». При Арсении восстановили надземные Успенский и Никольский храмы, а на вершине горы заложили новый Преображенский храм, ставший одним из самых красивых в обители (он не сохранился), и скитской храм во имя св. Арсения Великого. Были расчищены и обновлены пещерные церкви свв. Антония и Феодосия, а также храм, который, возможно, в древние времена служил трапезной и в котором некогда и был обретён чудотворный образ свт. Николая. Храм был первоначально освящён во имя этого святого, но после расчистки его переосвятили в честь св. Иоанна Предтечи (небесного покровителя помещика И. В. Малиновского, дававшего средства на восстановление обители). При архимандрите Арсении поднимались новые корпуса — братский, просфорный, экономический, была построена гостиница для паломников. Почивший в 1859 г. архимандрит Арсений погребён в пещерной усыпальнице. Рядом с ней, согласно воле усопшего настоятеля, устроили пещерную церковь во имя Алексия, человека Божия (до пострижения в монашество Арсений носил имя Алексей).
Глинский устав, который принесли с собой в Святогорье Арсений с братией, имел в основе своей Афонский устав и отличался тем, что монахи должны были не только много молиться, но и много трудиться. Придя на Донец, глинские, а теперь святогорские насельники устроили столярную, слесарную, бондарную, кузнечную, сапожную, швейную и живописную мастерские, а также пасеку и свечной завод. Так что монастырь вполне мог сам себя обеспечивать практически всем. Но всё это не снижало накала духовной жизни монахов, тем более что она протекала под руководством опытных наставников, учеников известного глинского старца преп. Филарета (Данилевского).
После Арсения, при настоятеле архимандрите Германе (Клице), в Святогорской обители достроили заложенные ранее храмы и возвели больничный хутор в честь иконы Ахтырской Божьей Матери, трапезный храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы и Спасов скит (на месте крушения царского поезда в 1888 г. в селе Борки).
В 1867 г. по благословению Харьковского архиепископа Макария Успенский храм, построенный на рубеже XVII-XVIII вв., был разобран (на его месте соорудили часовню), и южнее от него стали строить новый, по проекту петербургского архитектора А. М. Горностаева. Новый храм был выдержан в формах древнерусской архитектуры с шатровыми барабанами под главками и имитацией позакормарного перекрытия. Главное его достоинство — свободное внутреннее пространство, вмещающее множество людей. Неподалёку от монастыря был устроен скит св. Арсения, в котором жило до 30 монахов. К сожалению, ни церковь, ни кельи не сохранились. Остались только пещерные кельи и проходы между ними, напоминающие об иноческих подвигах.
Именно здесь подвизался преп. Иоанн Затворник. В сохранившейся доселе келье с окошечком на Донец он провёл 17 лет. Преподобный приходил на Литургию в храм св. Иоанна Предтечи, а всё остальное время проводил в келье, на молитве перед единственной иконой и распятием. Ложем подвижнику служил гроб, который он сам вытесал; в нём его и похоронили. По образу древних подвижников, Иоанн носил на теле железные вериги. В 1995 г. преп. Иоанн Затворник Святогорский был причислен к лику святых.
В 1879 г., при архимандрите Германе, в монастыре появилась своя фотостудия. Именно благодаря монахам-фотографам, качество работ которых поражает современных мастеров, мы можем знать, как выглядела обитель в конце XIX — начале XX вв. Многие из этих работ покупались полиграфическими компаниями и выпускались серии открыток. Например, московская компания «Шерер, Набгольц и Ко» в начале XX века выпустила серию открыток «Святые Горы».
К рубежу веков монастырь, все ещё именовавшийся в документах Святогорской Успенской пустынью, имел уже до 700 насельников. Обитель не только украсилась храмами, но и расцвела духовно, обрела известность по всей России. Сюда стекались многочисленные паломники. Летом 1861 г. Святогорскую обитель посетила императрица Мария Александровна с детьми, к ней присоединился и государь император Александр II. Святогорская обитель произвела большое впечатление на царскую семью, и государь вручил архимандриту Герману крест, украшенный алмазами и изумрудами.
Местное население окормлялось монашеской братией: помимо духовной помощи, монастырь кормил неимущих, принимал бесплатно всех, кто приходил сюда. В окрестных сёлах были заведены школы, в которых насельники монастыря преподавали грамоту, Закон Божий, ремёсла. В годы Первой мировой войны Святогорский монастырь оказывал помощь раненым воинам и беженцам, здесь был устроен лазарет. Кроме того, в обители нашли приют монахи, эвакуированные из Свято-Успенской Почаевской лавры, с Волыни, где шли ожесточённые бои, а также часть братии киевских монастырей. Некоторые иеромонахи Святогорской обители служили полковыми священниками на фронте, где героически проявили себя, за что были награждены наперсными крестами и орденами.
1917 год круто изменил судьбу всей страны. Множество бед и несчастий обрушилось и на Святогорскую обитель. В 1922 г. монастырь закрыли, а монахов выселили. Святые горы переименовали в Красные. На месте монастыря открыли санаторий для рабочих Донбасса. В Успенском соборе устроили кинотеатр, в Покровском — библиотеку, в трапезном храме Рождества Богородицы — столовую. Больничный храм Ахтырской Божьей Матери, а также Спасов и Арсеньевский скиты за ненадобностью разрушили…
Дело № 51 и 55
ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ
АКТ РАССЛЕДОВАНИЯ
о злодеяниях большевиков, совершенных в 1918 и 1919 годах в Святогорском Успенском монастыре Изюмского уезда, Харьковской губернии
Нормальная жизнь в Святогорском Успенском монастыре, известном не только в Харьковской губернии, но и по всей России, была нарушена в 1918 году. В начале января Великокамышевахский земельный комитет Изюмского уезда, так же как и Богородичанский и Славянский комитеты, взяли на учет имущество монастыря, имеющего в различных местах свои отделения (скиты) с хозяйством и различными мастерскими. Взяв на учет монастырское имущество, комитеты начали немедленно ликвидировать его в свою пользу, а Великокамышевахский беспощадно рубил лес. Таким образом вывезен был весь запас хлеба, а скот распродан. От пользования землей монастырская братия была устранена. Монахи, составляющие рабочую силу, подверглись принудительному выселению, и из 600 человек осталось от 200 до 300 из числа священнослужителей-стариков и часть монахов, укрывшихся в самом монастыре. Убытки обители, по самому скромному расчету, простираются до 250 тысяч.
Такое положение не спасло монастырь от дальнейших нападок. С февраля начинаются многочисленные обыски, всякий раз сопровождаемые грабежом. Уже 15 февраля в монастырь врывается вооруженная шайка человек в 15, как говорили местные крестьяне, преимущественно из изюмских милиционеров, требует контрибуцию в 15 тысяч рублей и, обходя кельи, отбирает все, что им нравится. Контрибуции получить на этот раз грабителям не удалось.
26 марта вновь появилась партия большевиков. Под предлогом отыскания оружия большевики направились в пещерные храмы, где вели себя кощунственно, входя в храмы в шапках, куря папиросы, переворачивая престолы и сквернословя. К этому же времени относится конфискация церковной утвари, эвакуированной в монастырь из церквей Волынской и Виленской епархий. Отобрание этих предметов, по показаниям свидетелей, производилось необыкновенно грубо. Священные предметы с ругательством втискивались в ящики, из дароносицы были выброшены Св. Дары и растоптаны тут же. После обыска большевики направились к настоятелю, потребовали церковное вино и тут же его выпили. Уходя, они захватили с собой монастырскую лошадь.
К началу апреля относится зверское убийство монаха Ипатия, вышедшего за монастырские стены. По-видимому, он был ограблен и зарублен шашками бродячими большевистскими шайками.
В июне в скит при деревне Горожовке явились вооруженные грабители (от 5 до 8 человек) и потребовали от эконома скита монаха Онуфрия выдачи денег, вырученных от продажи монастырского имущества. Эконом заявил, что денег у него нет. Его вывели за ограду и тут же у ворот расстреляли. Другой монах, по имени Израиль, убит при попытке к бегству.
Ослабевший несколько во времена гетманства бандитизм поддерживался, однако, все время бродившими в окрестностях шайками большевиков, носившими в народе прозвище «лесовиков». К этому времени относится убийство нескольких лиц из духовенства Святогорской обители. В октябре 1918 г. из села в село переносилась особо чтимая в местности икона Святогорской Божьей Матери. Крестный ход остановился на ночлег в селе Байрачек. Здесь на помещение, занимавшееся духовенством, напала разбойничья шайка, взломала двери и выстрелами убила иеромонахов Модеста и Иринарха, иеродиакона Федота, проживавшего в том же доме псаломщика местной церкви, хозяина дома и его дочь. Пять трупов лежало у подножия иконы, стоявшей в луже крови. Денег у монахов не оказалось. Но не один мотив грабежа руководил разбойниками, судя по словам одного из них во время убийства: «Вы молитесь, чтобы Бог наказал большевиков».
При уходе немцев деятельность большевиков немедленно оживилась. Уже 1 декабря нового стиля явилась шайка вооруженных людей с требованием выдачи оружия, имевшегося для самоохранения монастыря. Оружие было выдано. Тогда ожидавшая результатов переговоров банда человек около 100 ворвалась в монастырь и приступила к грабежу монастырского и братского имущества. Из монастырской кассы похитили 7 тысяч рублей, у монахов отнимали одежду, обувь, белье, часы и проч[ее] и все награбленное увезли на монастырских же шести лошадях, захватив при этом еще два экипажа.
Дни 2 и 3 января 1919 года были самыми тяжкими для Святогорского монастыря и вместе в тем днями самого напряженного кощунства и издевательства над православной религией и насилия над священнослужителями и монахами обители. 2 января, около трех с половиной часов дня, на 16 подводах приехали к монастырю красноармейцы числом до 60 человек. На груди и на винтовках у них были красные ленты. С гиканьем ворвались они через ворота гостиницы и, обругав площадной бранью заведующего гостиницей монаха, избили его прикладом и рассеялись по корпусам монастыря. Начался грабеж с самыми невероятными издевательствами. В это время шло богослужение в Покровской церкви. Несколько красноармейцев ворвались в храм в шапках, громко требуя настоятеля и выдачи ключей от монастырских хранилищ. Было предъявлено требование о выдаче 4 миллионов контрибуции и отнято 4 тысячи денег, бывших в монастырской кассе. Красноармейцы разбились на мелкие партии с целью повального обыска и грабежа монастырских помещений. У настоятеля монастыря архимандрита Трифона разбросали всю обстановку и вещи, с бранью и угрозами оружием требуя денег. Обыски, грабежи и издевательства шли одновременно во всех кельях. У монахов отнималось их имущество до последней рубашки и сапог включительно. Разламывались и бросались на пол иконы, монахи принуждались курить и танцевать в коридорах. От одного из них (монах Иосиф) под угрозой расстрела требовали, чтобы он ругал Господа и Божью Матерь, а после отказа заставили курить, побоями принуждая затягиваться глубже. Избитая, ограбленная и поруганная братия стала собираться во главе с архимандритом в храме для богослужения. Но и туда все время врывались красноармейские банды, в шапках и со свечами в руках, осматривая ноги молящихся и отнимая казавшиеся им годными сапоги. Около 2 часов ночи, когда, казалось, наступило некоторое затишье, приступлено было к совершению литургии.
Литургию служил архимандрит в соборе с другим духовенством. Во время ектений в храм ворвалась партия красноармейцев. Один из них вбежал на амвон и с криком: «Довольно вам молиться, целую ночь топчетесь, долой из церкви» — повернул назад за плечи провозгласившего ектению иеродиакона. По усиленным просьбам архимандрита и братии дано было позволение окончить литургию. Но красноармейцы не покинули храма. Во время пения херувимской песни они входили к престолу и продолжали осмотр сапог молящихся. Братия, ожидая дальнейших страданий и даже смерти, причастилась Св. Тайне. К концу обедни в храм ворвалась новая банда красноармейцев. Один из банды, держа в руках ножницы, крикнул: «Стой, ни с места, подходи по очереди, буду стричь всех» — и немедленно отрезал волосы одному из монахов. Монахи пытались бежать. Другой красноармеец вбежал в алтарь, открыл царские двери и, стоя в них, закричал: «Не выходи, стрелять буду». Одновременно красноармейцами производились грабежи, кощунства и издевательства во всех помещениях монастыря. В квартире архимандрита красноармейцы спали, укрываясь епитрахилью, в помещении казначея искололи портреты иерархов русской Церкви. Издевательства и насилия продолжались повсюду. Нескольким монахам остригли волосы и бороды, побоями заставляли плясать, курить и даже пить чернила. Утром, когда вновь началась обедня, красноармейцы не допустили богослужения. Ворвавшаяся шайка набросилась на священнослужителей и стала вытаскивать их в ризах из храма, но, уступая просьбам священников, позволила им разоблачиться. Затем все во главе с архимандритом были выведены из храма. С архимандрита сняли сапоги, дав ему какие-то опорки, и, несмотря на мороз, выстроили всех в ряды перед храмом. Началось сопровождаемое побоями и непристойной бранью издевательское обучение монахов маршировке и военным приемам.
В это время в соседнем храме кощунствовала другая шайка красноармейцев. Один из них, надев ризу и митру, сел на престол и перелистывал Евангелие, а другие, тоже в ризах, кощунственно представляли богослужение, то открывая, то закрывая царские двери на потеху своим единомышленникам. Храм был осквернен испражнениями у свечного ящика. Камни и образки с митр и икон — все было похищено. Все награбленное было вывезено из монастыря на 38 подводах. В это же время были ограблены поголовно все монахи «больничного хутора», расположенного рядом с монастырем.
Во время управления большевиков по распоряжению Изюмского исполкома на Богородичанскую волость была наложена контрибуция в размере 80 или 85 тысяч. Богородичанский исполком потребовал в счет этой контрибуции 50 тысяч с монастыря. Братия собрала для уплаты этой контрибуции 10 тысяч рублей, а 5 тысяч было уплачено из монастырских сумм.
В монастырь весной 1919 года была прислана из Петрограда колония детей разного возраста, до 18-тилетнего включительно, и расположена в двух монастырских корпусах. Колонией, численностью до 350 человек, заведует коммунист Полторацкий, ведя воспитание в соответствующем коммунизму духе. Все иконы из занятых корпусов удалены, посещение церкви запрещено.
Во время отступления своего в конце мая настоящего года большевики еще раз посетили Святогорский монастырь. Сначала явился какой-то военный и, называя себя генералом Шкуро, требовал указать ему настоятеля, а затем вошла партия, потребовав 50 тысяч контрибуции. При этом заставляли иеромонаха Иоанна класть голову под удары шашки. Иеромонах отделался тем, что отдал насильникам бывшие при нем 40 рублей и получил два удара нагайкой.
При отступлении большевики обрезали волосы на голове и бороде иеромонаха Нестора и Вонифатия, в поле убили монаха Тимолая и рубили оставшегося в живых с отрубленными пальцами послушника Моисея.
Настоящий акт расследования основан на фактах, добытых Особой комиссией с соблюдением правил, изложенных в Уставе уголовного судопроизводства.
Составлен 17 июля 1919 года [в] г.Екатеринодаре.
«Красный террор в годы гражданской войны» По материалам Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков. Редактор-составитель Ю.Г.Фельтишинский
Сегодня над монастырём и над всей округой возвышается на скале огромный каменный памятник Артёму (Сергееву) — коммунистическому деятелю, который устанавливал в крае советскую власть. Он не только способствовал закрытию Святогорского монастыря, но и собственноручно расстреливал монахов. Новомученики подверглись страшным испытаниям только за то, что служили Богу. Старожилы рассказывают, что красный командир Артём со товарищи выводили монахов зимой на лёд и расстреливали. Воды Донца становились красными от крови.
В годы Великой Отечественной войны в Донецкой области шли ожесточённые бои. Когда гитлеровцы оккупировали Донбасс, с разрешения немецких властей в монастыре был открыт приход (такова была политика захватчиков на оккупированных территориях). После войны разрушение монастыря продолжилось. В 1947 г. был взорван Всехсвятский храм. В 1960-х гг. — уничтожены монастырские кладбища.
Смолистый дух сосны, лесная ширь,
Как продолженье неприступной кручи.
Шеломом золочёным монастырь
Взметнулся под всклокоченные тучи.
Но даже выше храмов над Донцом,
В затянутые вглядываясь дали,
Артём с непроницаемым лицом
Шагнул вперёд, застыв на пьедестале.
В военной форме при любой поре,
Сжав кулаки, идейно остолблённый,
Что он забыл на меловой горе —
Квадратный, железобетонный?
И кажется, вот-вот с горы крутой
Он ступит тяжкой каменной стопою
На маковки Успении святой —
И хрустнут те яичной скорлупою.
Так образно описал «святогорского командора» донецкий поэт Борис Белаш. Вот она, славная и страшная история нашей страны, застывшая в камне: на одной горе красавец храм и «идейно остолблённый» Артём. Но маковки церквей, кажущиеся тонкой яичной скорлупой перед устрашающей каменной массой шагающего в пропасть командора, устояли. Сегодня, как это бывало и прежде, обитель снова возрождается к жизни.
В 1970-х в одном из корпусов бывшего монастыря разместился краеведческий музей, директор которого В. Н. Дедов много сделал для сохранения монастырских зданий как памятников истории и культуры. А в 1992 г. монастырь был отдан Русской Православной Церкви, сюда снова пришли монахи. Принимал и освящал обитель епископ Алипий (Погребняк). Сегодня священноархимандритом монастыря является митрополит Горловский и Славяногорский Иларион (Шукало), а наместником монастыря — архимандрит Арсений (Яковенко).
Ныне Святогорская Успенская обитель преображается на глазах. Практически полностью восстановлены Успенский храм, Никольская церковь, завершается воссоздание Покровской церкви. Скоро будет сдан корпус монастырской гостиницы. Расчищены и приведены в порядок многие пещеры, пещерные храмы и кельи. На месте взорванной Всехсвятской церкви ныне устроен Всехсвятский скит. Фундамент церкви раскопан и расчищается — до сих пор там находят неразорвавшиеся снаряды (их сносили после войны в церковь, а потом тут же и взорвали). Новый скит необыкновенно красив и даже неожидан для этих мест. Храм Всех святых, в земле российской просиявших, выстроен из дерева, в стиле древнерусского северного зодчества. А рядом, словно сказочные терема, — деревянные кельи. В скиту богатый улей, куда пчёлы приносят нектар с окрестных полей, раскинувшихся вокруг на многие десятки километров. Скит обнесён деревянным частоколом с тесовыми воротами, напоминающими о былинных временах.
Возвращаются в монастырь и его святыни. К сожалению, неизвестно местонахождение главной из них — Святогорской иконы Божьей Матери, написанной в XVII в. и прославившейся чудесами. Она была утрачена после закрытия монастыря большевиками. Но среди икон, сохранённых местными жителями и возвращённых в обитель, оказался один из списков чудотворной Святогорской иконы. Он написан в XIX в. неким афонским старцем, посетившим обитель в 1844 г. Икона заняла место в Успенском соборе, где когда-то стоял древний подлинник. Многочисленные подвески у иконы свидетельствуют, что чудеса и исцеления продолжаются, что на список перешла сила древнего чудотворного образа.
Сегодня в Успенском монастыре более сотни монахов и послушников, большинство из них — молодые люди. И сам дух обители молод, несмотря на то что всюду ощущается её древность. Особенно это чувствуешь, зайдя за Успенский собор: здесь расположился монастырский зоопарк. Да, самый настоящий зоопарк. Немногие монастыри могут похвалиться этим. Здесь в больших вольерах расхаживают павлины, фазаны и экзотические куры, на ветках сидят разноцветные попугаи, есть даже два страуса. Вокруг клеток всегда толпятся дети, да и взрослые любят сюда приходить. Казалось бы, что общего у монастыря с зоопарком? Так проявляется дух любви, о которой писал св. Исаак Сирин, говоря о сердце милующем — любви ко всякой твари. За птицами ухаживает монах, получивший в миру высшее образование, и эта простая работа, его послушание, ему нравится, потому что и «тварь ожидает спасения». Сопровождающий меня по монастырю молодой монах так и говорит: «В чём смысл Ноева ковчега? В том, что Бог хочет спасти не только людей, но всё творение. И если мы пришли сюда спасаться, то это так естественно — ухаживать за животными».
В Святогорском монастыре поражает и то, что, несмотря на размах восстановительных работ, превративший обитель в стройплощадку, здесь буквально каждый отвоёванный у разорения и хаоса кусочек земли засаживается цветами и превращается в маленький райский уголок. Можно представить себе, каким цветущим будет монастырь, когда работы завершатся.
Числившийся когда-то заштатным, Святогорский монастырь стал сегодня одним из крупнейших духовных центров в Украине. Древняя обитель обретает вторую молодость, или уже третью, или четвёртую, не в этом дело. Там, где посеяно когда-то зерно Царства Божия, всегда будет зеленеть древо Церкви, какие бы стихии мира сего на него ни обрушивались.
- Литература:
- Языкова Ирина. Святогорье: древняя история, живая легенда, современная быль
- В.И. Дедов Святые Горы: от забвения к возрождению. — К.:РПО «Полиграфкнига», 1995.- 352 с.
- История городов и сел УССР. Донецкая область. Киев — 1976 г.
- История России
Читайте: Обитель «Святые Горы» (часть 1)
Сам из Донецкой области.
Много раз был в Святогорске.
Было бы замечательно убрать памятник Артёму, а то жалко наблюдать как толпы народа идут на берег моностыря, не с высоким духовным настроением, при этом проходя территорию монастыря.
А вот ещё историю прочёл обители, так и совсем образ Артёма стал противен!
дело даже не в том кто там стоит,если стереть весь савок с лица земли Русской,тогда и несколько миллионов жизней потраченных в пустую получаются,если все забудут о боли то боль вернется.
Ситуация в Святогорске наглядно демонстрирует внутреннее духовное содержание нашего государства — Украина. С одной стороны мы верим или пытаемся верить в Бога, восстанавливаем храмы и монастыри, жертвуем средства, святим все от воды до яйца.
А с другой, холим и лелеем коммунистических вождей. У нас в Днепре памятник комсомольцам поставили, а в Святогорске кубики в виде лидера Донецко-Криворожской республики сложены, который лично отдавал распоряжения о расстреле монастырской братии. Именно он руководил этой территорией, которую грабили, на которой расстреливали не в чем невинных людей.
Больше всего меня удивило, то что памятник красному карателю Артему реставрирую, а вокруг целый комплекс поклонения развернули.
В этом всем наш ненаглядный Виктор Федорович, с начала цветочки вождю (ведь историю и коммунистическую науку своих учителей нужно чтить), а затем и буржуйские грехи можно замолить в восстановленной обители.