stahanov_1

О трудовом подвиге забойщика шахты «Центральная-Ирмино» в Донбассе Алексея Стаханова, совершенном в ночь с 30 на 31 августа 1935 года, сообщали все мировые информационные агентства. Лицо донецкого горняка печатали на обложках самые известные журналы Европы. Достижение Алексея Стаханова стало культовым и олицетворяло успех индустриализации Советского Союза. Почему оно произошло, была ли в нем необходимость? В этом мы попытаемся разобраться в данной статье.

Выполнить план угледобычи во что бы то ни стало
Для того чтобы представить, почему родился рекорд Стаханова, необходимо понять: а была ли в нем необходимость? Надо вспомнить то время — начало и середину 30-х годов прошлого столетия, когда в СССР проходила индустриализация: модернизировались старые металлургические гиганты, строились новые заводы, создавались десятки новых предприятий тяжелой индустрии.

Для всего этого необходимо было топливо и сырье, но их катастрофически не хватало. Поэтому на самом высоком правительственном уровне разрабатывался целый комплекс мер по увеличению угледобычи. Особое внимание уделялось положению дел на шахтах Донбасса.

С помощью совсем недавно начавшего действовать сайта «Документы советской эпохи» из телеграммы председателя Совета народных комиссаров Вячеслава Молотова от 25 сентября 1930 года (за пять лет до рекорда Стаханова) мы узнаем, что советское правительство предлагало следующие меры: увеличить механическую добычу угля в Донбассе в связи с необходимостью восполнить недовыполнение планов текущего и прошлого года; выполнить план текущего года, который предусматривал 44% механизации, и план 1930-1931 годов — 64% механизации. При этом Молотов отмечал, что более половины врубочных машин и отбойных молотков на шахтах Донбасса простаивали. Поэтому Политбюро ЦК ВКП(б) требовало улучшить работу профсоюзных, хозяйственных и партийных органов для выполнения промфинплана по углю и развернуть борьбу «за новый, механизированный, подлинно социалистический Донбасс».

В отчетном докладе председателя Донецкого облисполкома Николая Геннадиевича Иванова на 2-м областном съезде советов Донбасса 6-8 января 1935 года (Государственный архив Донецкой области, Ф-Р2794, оп. 2, д. 1а, лл. 11-13) сказано: «Донбасс прежде всего определяют по углю, металлу и другим отраслям промышленности. Донбасс занимает во всей угледобыче Советского Союза 60%. Угольная промышленность является основой и ведущей. Это и определяет значение Донбасса как основной и первой топливной базы страны. От того, как мы с вами работаем на фронте угля, зависит успешное осуществление темпов развития всего социалистического народного хозяйства.

Стаханов на обложке журнала Time

Стаханов на обложке журнала Time

Истекшие четыре года вместе с тем являлись периодом ликвидации позорного отставания угольной промышленности. Донбасс из года в год не выполнял плана угледобычи. В 1932 году годовой план по углю был выполнен на 82%, в 1933 году — на 96,5%. Только за последние пять лет в угольную промышленность было вложено примерно 1 млрд. рублей — это позволило механизировать почти все процессы производства угледобычи, но из-за плохого освоения техники план не выполнен. Причины: сильная текучесть работников, варварское использование механизмов, канцелярско-бюрократические методы производства в угольной промышленности сверху донизу…

8 апреля 1933 года по инициативе товарища Сталина было принято историческое решение по угольной промышленности. Это решение дало программу в перестройке в работе по углю».

Председатель облисполкома тогда озвучил цифры текучести среди шахтеров. В 1932 году на шахты Донбасса прибыло 521 тыс. человек, убыло 461 тыс., в 1933 году прибыло 295 тыс., убыло 271 тыс. человек. В 1934 году вообще получилась отрицательная статистика: 200 тыс. человек прибыло, а убыло 201 тыс. А на 1935 год перед шахтерами Донбасса правительство поставило задачу добыть 50 млн. 250 тыс. тонн угля.

«Эту задачу нужно решить во что бы то ни стало!» — заявил в январе 1935 года Николай Иванов. Одной из основных мер для решения этой задачи должен был стать «дальнейший разворот ударничества». Ведь до Стаханова на шахтах уже были передовики производства, перевыполнявшие нормы дневной выработки, например, забойщик горловской «Кочегарки» Никита Изотов.

«В 1935 году нужно это ударническое движение поднять на еще более высокую ступень. Без этого условия невозможно будет обеспечить освоение огромной программы народного хозяйства», — подчеркивал один из руководителей Донецкой области.

«Мы должны поднять энтузиазм масс. Мы должны развить пафос освоения, это говорил Сталин… Быть шахтером — это гордость, ибо это имя не только дает стране угля, но дает новую социалистическую действительность. Требование — работать лучше, работать больше, работать напористее», — сказал тогда донецкий писатель Александр Михайлович Фарбер.

В марте 1935 года была прислана на места секретная директива ЦК КП(б)У «О пересмотре неправильных и устаревших норм выработки» (ГАДО, Ф-П326, оп. 1, д. 306, лл. 27, 28). В этом документе отмечалось: «Опыт прошлых пересмотров норм выработки показывает, что хозяйственники и профсоюзные организации обычно превращают это дело в сплошную, повсеместную кампанию, в механическое повышение норм выработки без учета особенностей и производственно-технических условий каждого отдельного цеха, производственного участка… отдельного рабочего места…

Наряду с теми механическими, компанейскими подходами к пересмотру норм многие хозяйственные и профсоюзные организации недооценивают всего значения ввода нового оборудования, новых технологических процессов и методов работы, а также роста технических знаний, навыков и умения рабочих…

Имеется немало участков производства, где приработок у рабочих незначителен или его вообще нет, а рабочий день загружен всего на 70-80%».

Поэтому руководством СССР и УССР предлагалось на новых участках изменить нормы выработки, «одновременно с организационно-техническими мероприятиями по устранению потерь рабочего времени развернуть социалистическое соревнование за скорейшее освоение новых норм выработки». 20 апреля 1935 года в Донецком обкоме КП(б)У состоялось специальное совещание, где обсуждалось сложившееся положение в угледобыче региона. Было принято решение (оно даже подчеркнуто в документе), где указывалось: «Установить невыполнение норм по каждому участку, по каждой бригаде и каждому рабочему: причины, сколько можно было бы заработать при правильной организации работ, оживить работу с ударниками».

В июне того же года в обком партии сообщили о том, что «на 35% шахт Донбасса нормы выработки оставались заниженными». Нерадостную ситуацию по выполнению плана по добыче угля обостряло и массовое дезертирство горняков с шахт. На заседании бюро обкома партии 1 августа 1935 года даже пришлось за это явление исключить из партии 30 горняков-коммунистов именно с шахт Кадиевского района (ГАДО, Ф-П326, оп. 1, д. 386, лл. 3, 44).

Алексей Стаханов в забое

Алексей Стаханов в забое

Одним словом, требовался какой-то положительный пример трудового свершения для скорейшего исправления дел в угольной промышленности региона. По терминологии современных футбольных комментаторов, гол назревал! Рекорд угледобычи мог быть поставлен на многих шахтах Донбасса (это и было сделано позже), но судьба распорядилась так, что он состоялся в Кадиевке. И случился он накануне празднования Международного юношеского дня.

Алексей Стаханов о своем рекорде
Напомним, что в ночь с 30 на 31 августа 1935 года забойщик шахты «Центральная-Ирмино» в Кадиевке (ныне город Стаханов Луганской области) Алексей Григорьевич Стаханов установил мировой рекорд: за 5 часов 45 минут работы он с помощью отбойного молотка добыл 102 тонны угля, что превышало среднесуточную норму выработки в 14 раз.

Мы приведем текст статьи «Мой рекорд» из газеты «Социалистический Донбасс» №203 (осень 1935 года), в которой Стаханов рассказал о своем рекордном достижении. При прочтении этого материала сделайте скидку на то, что тогда в печатном органе обкома КП(б)У могла появиться только идейно выдержанная статья. Итак…

«Мне 30 лет. 8 лет из них я работаю на шахте «Центральная». Сначала, в 1927 году, я был тормозным, а затем коногоном.

Вспомнишь, бывало: раздался свист, и партия вагонов порожняка промчалась под забой, и только свист Алеши-коногона был слышен вдоль продольной коренной!
Эту лихую жизнь я вспоминаю с чувством победы, ибо в 1929 году я перешел в забой. Работал на обушке, а затем в 1931 году перешел на отбойный молоток. Рубал полнормы, норму, как удавалось, как приходилось, как лежал клеваж или сходились струи угля.

В 1933 году я пошел на курсы забойщиков на отбойных молотках. Здесь я узнал и теорию, и практику механизации, здесь я понял, что значит техника и как велико значение человека, который овладел ею.

Полученные на курсах знания я начал применять на практике. Люди рубят 6 метров за смену, а я как-нибудь, слегка — 16 метров. Люди повышают производительность, дают 8 метров за смену — я даю 20 метров. Так рос я как отличник гостехэкзамена на своем участке «Никанор» — Восток.

Надо заметить, что на участке «Никанор» — Восток я работаю ровно 4 года, и пласт этот мне знаком, как моя семья. Я себя в лаве чувствую все равно что дома. Прихожу, осматриваю забой, гляжу, в каком положении струи, клеваж — и начинаю рубать. Люди за смену одну крепь — я две, люди две — я три или четыре.

Обо мне говорят: «Стаханов, он сильный и ловкий!» Я отвечаю: «Ничего подобного, я просто знаю лучше вас свой отбойный молоток».

Приближался Международный юношеский день. Я вспомнил: когда-то и я был юношей. И захотелось мне порадовать молодежь, показать ей образцы сталинского освоения техники, лишний раз подчеркнуть свою любовь к механизации, преданность партии и рабочему классу. И я пришел к заведующему шахтой Иосифу Ивановичу Заплавскому и парторгу товарищу Петрову и говорю им:
— Дайте мне прорубить всю лаву. Я попробую дать 90 тонн на отбойный молоток.

Они согласились. Позднее я узнал, что мое предложение крепко поддержала редакция городской газеты «Кадиевский пролетарий».

И вот в 11 часов вечера 30 августа спускаюсь я в шахту. Со мной два специально выделенных крепильщика (Тихон Щиголев и Гавриил Борисенко. — Прим. автора статьи). Со мной отбойный молоток марки СМ-5 ленинградского завода «Пневматик». Молоток, на котором я работаю беспрерывно, который я берегу как свои глаза.
Прихожу в забой. Лава имеет 8 уступов. Каждый уступ — 10 метров. Мощность пласта — 1,4 метра. Начинаю рубать. Согнал один уступ, остался один кулак. Нажал. Не прошло 10 минут, как вырубил. Начал второй уступ, третий, четвертый, пятый уступ срубил минут за пятнадцать. Крепильщики отстали, думаю: беда, завалят лаву! Кладу молоток, беру стойки, начинаю крепить забой. Подкрепил. Вижу, догнали меня крепильщики. Снова беру молоток и начинаю рубать. Последний куток, восьмой по счету, я вырубал минут 14-15, вырубив его, я за полчаса согнал уступ.

Было пять с половиной утра — пять с половиной часов моей работы — позади осталась согнанная сверху вниз лава — 78 погонных метров. Я сразу же даже не подумал, какой большой успех явился результатом моего продуманного и организованного труда.

Выехал я из шахты. Товарищ Заплавский, зав. шахтой, поздравил меня с успехом. Взял он карандаш и примерно подсчитал мой заработок — 225 рублей — столько, сколько я и многие другие забойщики зарабатывали примерно за полмесяца. А ведь для того, чтобы заработать эти деньги, я не изобретал никаких Америк, я просто смазывал в начале работы мой молоток и два раза смазывал его во время работы. Но зато работал я не покладая рук.

Говорят, что добытые мною за смену на отбойный молоток 102 тонны угля — мировой рекорд. Если это даже так, я считаю его рекордом не особо значительным. В ближайшие дни я постараюсь дать на отбойный молоток 135 тонн в смену и этим фактом отмечу дату своего вступления в ряды сочувствующих нашей родной ВКП(б)».

Вот такой был текст. В нем есть несколько интересных моментов. Получается, что одним из главных мотивов для установления Стахановым мирового рекорда был повышенный заработок. Таким образом, коммунистическое сознание не было главным, как впоследствии пытались представить партийные идеологи. Все было куда проще и прозаичнее, хотя это совсем не умаляет значения личного трудового подвига Алексея Стаханова.

Еще нужно обратить внимание на другой маленький штришок в той первой статье из «Социалистического Донбасса». Там имя, отчество и фамилия заведующего шахтой Заплавского указаны полностью, а о парторге сказано просто: товарищ Петров. Создается впечатление, что не было никакого партийного руководства при установлении мирового рекорда, «не ползал парторг Костя на коленках по штрекам».

В 1975 году, через 40 лет после своего трудового подвига, в книге «Жизнь шахтерская» Алексей Григорьевич уже писал совсем другое. Заведующего шахтой Заплавского называл «одним из самых консервативных хозяйственников», а главная роль в организации рекорда уже принадлежала парторгу шахты Константину Петрову. Он там полз за горняками и «освещал ярким светом «надзорки» весь забой. За ним — Машуров (начальник участка) и редактор шахтной многотиражки Михайлов».

Алексей Стаханов делится своим опытом с младшими коллегами

Алексей Стаханов делится своим опытом с младшими коллегами

«Петров хотел с помощью нашей многотиражки рекорд на «Центральной-Ирмино» сделать достоянием всего Донбасса», — написал в 1975 году в своей книге Алексей Стаханов. Вот таким образом мировое достижение получило «руководящую и направляющую руку Коммунистической партии». Такие были тогда времена.

Коммунистическая партия умело «раскрутила» рекорд Стаханова
Однако нельзя не признать тот факт, что партийное руководство страны и области на все 100% использовало в политическом и пропагандистском смысле успех даже не коммуниста Стаханова (его примут в ряды ВКП(б) лишь в следующем 1936 году, правда, без прохождения обязательного кандидатского стажа). Сигналом к развертыванию стахановского движения не только в Донбассе, но и по всему Советскому Союзу стала передовая статья с сообщением о рекорде в газете «Правда» за 4 сентября 1935 года.
А через три дня, 7 сентября, собралось на свое заседание и бюро Донецкого обкома КП(б) У. Там только 58-м по счету в повестке дня рассмотрели вопрос «о выдающихся отличившихся забойщиках, достигших рекордной выработки на отбойных молотках» (ГАДО, Ф-П326, оп. 1, д. 398, л. 81). В результате было предложено «угольным горрайпарткомам широко популяризировать среди рабочих работу и достижения выдающихся забойщиков на отбойных молотках (Стаханов, Терехин, Концедалов, Савченко и др.)».

«Обязать редакторов районных и областных газет регулярно и исправно освещать этот вопрос. Обсудить на общих рабочих, партийных и комсомольских собраниях вопрос о достижениях группы забойщиков на отбойных молотках. Развернуть соцсоревнование и ударничество рабочих на отбойных молотках, вовлекая в него всех рабочих на механизмах», — говорится в постановлении бюро обкома.

Первые стахановцы получили всесоюзную славу: их награждали орденами, им давали квартиры в новых домах, автомобили, путевки на курорты и т. д.
Понятное дело, что на шахту «Центральная-Ирмино» после рекордов Стаханова, Дюканова шла новейшая техника, решались все вопросы материально-технического оснащения. Ведь это угольное предприятие решили сделать «лабораторией стахановского движения». К примеру, на заседании бюро Донецкого обкома партии 28 ноября 1935 года специально обсуждался вопрос о техническом обеспечении шахты. Тогда в приказном порядке было принято решение о выделении предприятию дополнительно 2 локомотивов и 40 вагонеток.

Стахановцы также получили защиту от партийных и госорганов. К примеру, в марте 1936 года в партийных организациях угольных предприятий прошло обсуждение письма тогдашнего второго секретаря ЦК КП(б)У Павла Постышева «О травле и издевательствах над стахановцами и пятисотенцами», в котором приводились случаи скептического отношения инженерного состава шахт к рекордной угледобыче. Инженеры не стремились помогать, что расценили как вредительство со всеми вытекающими последствиями.
В 1936 году была очень помпезно отмечена первая годовщина начала стахановского движения. Тогда на фоне торжеств шахте «Центральная-Ирмино» было присвоено имя Сталина (РГАСПИ, Ф. 17, оп. 3, д. 980, л. 70). Такое решение было одобрено на заседании Политбюро ВКП(б) в Москве.

Правда, уже менее чем через год после рекорда Алексея Стаханова пришлось бороться с приписками в угледобыче. Ведь люди поняли, что, сославшись на стахановское движение, они могут добиться для себя материальных льгот и привилегий, поэтому некоторые из них не могли удержаться от соблазна.

***

Так была ли необходимость в рекорде Стаханова? Все-таки надо признать: по большому счету — да! Этот рекорд дал мощный толчок к тому, чтобы зарождавшаяся индустрия Советского Союза получила топливо и сырье.

В последние годы в независимой Украине накануне Дня шахтера частенько рапортуют с того или иного угольного предприятия страны о том, что тот или иной забойщик превзошел рекорд Алексея Стаханова. Честь и хвала горнякам!

Но особо гордиться этим не стоит, ведь Стаханов тогда показал пример освоения новой (на то время) техники, а мы радуемся, что в ХХI веке превосходим выработку 30-х годов прошлого столетия. А как же освоение совершенно новой современной техники? Часто на ее закупку у наших угледобывающих предприятий не хватает денег. И часто склады ломятся от залежей нереализованного угля. Вот и приходится вспоминать о старом отбойном молотке, чтобы, говоря словами товарища Сталина, «развить пафос». Такое время!

Автор: Анатолий Жаров

Источник: Донецкие новости



Войдите, чтобы оставить комментарий