За несколько месяцев до начала войны в Сталино открылся Донецкий русский музыкальный театр. Произошло это 12 апреля 1941 года в только что построенном здании. Правда, изначально предполагалось, что новострой будет принадлежать драматическому театру, но планы у руководящих товарищей поменялись, а в угоду им изменился и облик здания.

проект театра в сталино Проект здания театра образца 1936 года. (Фото из книги В.П.Степкин В.И.Гергель Полная история Донецка)проект театра в сталино Проект здания театра образца 1936 года. (Фото из книги В.П.Степкин В.И.Гергель Полная история Донецка)

Вместо функциональной коробки, оформленной в суровой простоте конструктивизма, архитектор Л.И.Котовский построил «храм искусств» в стиле итальянского возрождения. Массивная аркада на главном фасаде, придавала зданию монументальную торжественность, ажурные декоративные колоннады — воздушность. На многие годы здание музыкального театра приобрело статус красивейшего в городе, особенно если учесть, что окружающая застройка резко контрастировала с его обликом. По обе стороны от театра располагались одноэтажные жилые дома с огородами и удобствами на улице, а прямо за ним находилась товарная железнодорожная станция.

Вообще-то, первый театральный год можно считать для Донецкого музыкального театра неудачным. Не в плане премьер или качества спектаклей. Все началось с того, что открытие должно было состояться ко дню советской армии, но по техническим причинам его перенесли на две недели. В самый разгар сезона — началась война, и часть зрителей, как и часть трупы с техническими работниками, отправились на фронт. А в октябре и оставшиеся артисты спешно удалились в восточные республики необъятной страны советов, по причине немецкой оккупации города Сталино.

Противотанковые ежи перед фасадом оперного театра. октябрь 1941 года Противотанковые ежи перед фасадом оперного театра. октябрь 1941 года

Едва вступив не территорию Украины, немцы провозгласили национально-культурное возрождение, стремясь таким образом привлечь на свою сторону националистически настроенное население. Наглядным мерилом данной работы служило число открытых театров. Поэтому совершенно не дивно, что перед оккупационной властью сразу встал вопрос о возрождении театра в городе Сталино, здание которого при спешной эвакуации практически не пострадало, и после небольших ремонтных работ могло опять принимать зрителей.

Буквально через десять дней после прихода в город немцев, 1 ноября 41 года на работу в театр, сменивший имя на «Юзовский украинский музыкально-драматический», было принято 77 человек бывших работников. А первое представление в условиях оккупации дали уже 30 ноября 1941 года.

Однако большая часть трупы отправилась в эвакуацию, и для нормальной работы театра её пришлось формировать заново. Этим вопросом занимался отдел «Народного воспитания и культуры» городской управы, возглавляемый Ф.Н.Смирновым. Посредством объявлений в газетах, были разысканы и взяты на строгий учет все работники культуры, оставшиеся в городе, но их число оказалось ничтожно мало и для заполнения вакантных мест со страниц «Донецкого вестника» прозвучал призыв ко всем, кто считал себя достаточно одаренным для работы в театре.

Вид с севера на юг (от Крупской)Вид с севера на юг (от Крупской)

К концу декабря была сформирована новая трупа. По штату предусматривалось 163 артиста и 68 человек обслуживающего персонала. Принимая во внимания способ формирования, коллектив театра получился довольно пестрым. Были тут как маститые оперные исполнители, вроде М.И.Бойко и Д.С.Овчаренко, так и те, кому только предстояло доказать свою состоятельность на сцене, вроде Е.П.Горчаковой, ставшей впоследствие прима-балериной Донецкого оперного театра и Заслуженной артисткой Украинской ССР.

вид на север Вид с крыши оперного театра на север, в сторону библиотеки Крупской. На момент оккупации театр окружали одноэтажные домики поселка ДальнийВид на север Вид с крыши оперного театра на север, в сторону библиотеки Крупской. На момент оккупации театр окружали одноэтажные домики поселка Дальний

25 декабря 41 года, на католическое Рождество, в актовом зале городской управы состоялось торжественная презентация нового театра. Сезон открывался 1 января 42 года оперой С. Гулака-Артемовского „Запорожец за Дунаем».

Интересен тот факт, что, не смотря на переименование городской управой Сталино обратно в Юзовку, немцы не приняли этой игры местных коллаборационистов, и в своих документах сохранили советское название города. Потому театр назвался у них не «Юзовский украинский музыкально-драматический», а просто FRONT-OPER Stalino.

В первоначальный период работы, репертуар театра в большинстве составляли произведения украинской классики: «Наталка Полтавка» И. Котляровского, «Запорожец за Дунаем» С. Гулака-Артемовского, «Сватанье на Гончаровке» Г. Квитки-Основьяненка. Зато почти все концертные программы составляли немецкие композиторы. Так же ставились и балетные спектакли, для которых массово привлекались артисты варьете и остатки труппы драматического театра.

Сразу за оперным театром находилась товарная железнодорожная станция. (Фото с сайта www.photo-war.com)Сразу за оперным театром находилась товарная железнодорожная станция. (Фото с сайта www.photo-war.com)

В 42 году был организован цикл выступлений под общим названием «Солдаты для солдат», где на ряду с немецкой и итальянкой самодеятельностью, выступали украинский хор и оркестр театра. 

Очень часто артистам и музыкантам приходилось выезжать на передовую с концертами для немецких солдат. Только за период с 25 января по 5 февраля 1942 года было дано 17 таких концертов, а вообще за период с ноября 41г по июль 42г, в Юзовском музыкально-драматическом театре было поставлено 98 спектаклей и 55 концертов.

Со стороны могло показаться, что немцы действительно пытались возродить украинскую культуру, но это был вынужденный шаг, причем шаг, строго контролируемый. Не могло быть и речи ни о каком возрождении и тем более развитии

Все, что ставилось на сценах, жестко регламентировалось. Никакой политики, ни каких призывов к возрождению украинского самосознания, все должно было быть радостным и нейтральным. Содержание спектаклей, изложенное на немецком языке, передавалось на утверждение городским отделом культуры и немецкой комендатурой. Афиши и программы печатались на двух языках, немецком и украинском.

Теоретически театр работал для всех, но попасть на представление мог далеко не каждый.

Во-первых, спектакли заканчивались уже после начала комендантского часа, и надо было иметь специальный пропуск, что бы беспрепятственно добраться домой после представления.

Во-вторых, для местного населения билеты распространялись только через финансовый отдел городской управы, и только по предъявлению справки с места работы. Тем самым право на культурную жизнь имел лишь тот, кто работал на оккупационные власти.

В-третьих, местному населению специальным постановлением запрещалось посещать программы для военнослужащих вермахта, а на обычных сеансах им отводили определенные места. Отдельным поводом не ходить в театр была угроза возможных полицейских облав.

Немецкий духовой оркестр на ступенях оперного театра. Фото времен оккупацииНемецкий духовой оркестр на ступенях оперного театра. Фото времен оккупации

Надобно заметить, что и немцам попасть на представление было не так просто. Для этого требовалось специальное разрешение для офицеров, и как минимум увольнительный билет для рядовых. Все это строго контролировалось жандармерией и комендатурой. 

10 июля 1942 года на должность директора и художественного руководителя назначают бывшего режиссера Мюнхенского музыкального театра Тони Грашбергера. С этого момента становиться совершенно ясно, что немцев интересует отнюдь не украинское искусство, а возможность использовать театр для нужд вермахта. Даже националистически настроенное коллаборационистское правительство, в лице начальника отдела городского хозяйства Т.И.Ражукова, на страницах «Донецкого вестника», признавало, что отдел, возродивши театр, кинотеатры и радиоузел, предоставил немецким военнослужащим возможность культурно проводить досуг.

С лета 1942 года и до самого освобождения, львиную долю среди посетителей театра составляют солдаты вермахта. Меняется название театра и репертуар. Отныне в «Юзовском театре оперы и балета», все чаще и чаще со сцены звучит немецкая речь, а в программах начинают преобладать немецкие авторы.

Немецкие солдаты у киоска по продаже освежающих напитков. Надпись сообщает, что киоск стоит исключительно для нужд вермахтаНемецкие солдаты у киоска по продаже освежающих напитков. Надпись сообщает, что киоск стоит исключительно для нужд вермахта

Наибольшей популярностью пользуются легкие оперетты, вроде «Цыганского барона» И.Штрауса, выдержавшей 70 представлений. Ставить более серьезные произведения считалось не целесообразным, и в первую очередь из-за низкого профессионального уровня артистов и слабого владения языком. С этим пытались бороться созданием специальных курсов повышения мастерства и изучения немецкого языка, но были они платные и артисты просто не могли себе позволить их посещать. Так, средняя зарплата балерины в 1942–1943 годах составляла 200 руб. в месяц, а один академический час занятий ритмикой и пластикой стоил 20 рублей. Принимая во внимания и другие дисциплины, общая стоимость месячного обучения выражалась цифрой 6 520 рублей. 

Артистам оперного театра жилось не сладко. Помимо заработной платы, каждому работающему полагался продуктовый паек. Так, по мнению оккупационных властей, артисту на день было вполне достаточно 210 г хлеба, 5 г жиров, 50 г мяса, а певцу хора и того меньше: 100 г хлеба, 100 г чая, 100 г крупы и 20 г мяса. Понятное дело, что при таких нормах люди элементарно голодали, т.к. купить на свою зарплату к средине 43 года, они уже мало что могли. Иногда, в качестве поощрения, выдавалась карточка на посещение театрального буфета, но что бы отведать местных разносолов, надо было обладать изрядной долей отчаяния. Качество и количество продуктов, выделяемых Продовольственным отделом Юзовской городской управы, оставляло желать лучшего, и блюда в буфете были далеко не первой свежести. Что бы хоть как то выжить, артисты были вынуждены отправляться в близлежащие села за продуктами. Для этого требовалось специальное разрешение.

Почти европейский город. Надо отдать должное немецким фотографам, старавшимся, чтобы в объектив не попали окружающие театр красотыПочти европейский город. Надо отдать должное немецким фотографам, старавшимся, чтобы в объектив не попали окружающие театр красоты

Артист оккупационного театра был столь же не свободен, как и любой другой рабочий, занятый на военном производстве. Рабочий день в театре начинался с обязательной переклички. Каждый работник имел свой номерной знак, который он вешал на табельную доску по приходу в театр, и забирал в конце дня. Опоздания и прогулы фиксировались в специальную ведомость и к 9 часам утра подавались в канцелярию, где секретарь вел табель, куда также заносились все дисциплинарные нарушения работников, вроде курения в неположенном месте, использование электрических приборов, нетрезвое состояние и т.д. Заработная плата начислялась только после утверждения этого табеля, с учетом всех нарушений, за которые налагались санкции, вроде денежных штрафов, лишения пайка на 2–3 дня, снятие с должности, а иногда увольнение, с передачей документов на биржу труда, что автоматически означало отправку на рабский труд в Германию.

Поехать в Германию в качестве артиста, считалось немалой привилегией, и далеко не каждое заявление с подобной просьбой удовлетворялось. Для этого, помимо высоких профессиональных качеств, надо было иметь безупречное личное дело.

Каждый работник театра, заполнял т.н. Личный листок, анкету, где помимо общих вопросов о фамилии и дате рождения, надо было указать национальность, происхождение, партийную принадлежность, подвергался ли репрессиям со стороны советской власти и т.д. Все эти данные поступали в Персональный отдел городской управы, где заносились в личные дела, тщательно проверялись, и выносилось решение о благонадежности того или иного артиста.

С 1 января 1943 года оперный театр был выведен из подчинения городской управы и передан военному командованию. Это обуславливалось тем, что линия фронта стремительно смещалась к западу и власть снова переходила в руки военных. Зимой 43 года были дни, когда наши войска стояли в 20 километрах от Сталино, и немцы вполне серьезно рассматривали вопрос об эвакуации, но к весне фронт стабилизировался и отодвинулся на 100–120 км.

Оккупационным властям пришлось приложить максимум усилий, создавая видимость, что ничего особенного не произошло. Весенне-летние месяцы город старался жить размеренной жизнью, которую время от времени нарушали советские бомбежки.

В июле месяце наш театр в очередной раз сменил свое имя, и теперь уже официально стал назваться так же, как в немецких документах за 41 год, Сталинской Фронтовой оперой. Не смотря на все перипетии военного времени, на нехватку материалов для создания декорации и костюмов, на полуголодных актеров, он все-таки умудрялся поражать воображение оккупантов из числа высшей расы.

Театральная программка образца 1943 года. Дают оперетту И.Штрауса Летучая мышь Театральная программка образца 1943 года. Дают оперетту И.Штрауса Летучая мышь

Вот что написал домой простой техник с немецкого аэродрома, посетивший фронтовую оперу в мае 43 года: «Я поражен чудесному оформлению сцены и роскошным костюмам. Все здание театра внутри и снаружи красиво оформлено. Сцена большая и вращается. Театр может принять 2000–2500 посетителей. В целом исполнители, певцы и музыканты играли очень хорошо. Жалко только, что почти все говорят и поют на украинском языке. Театр, включая обстановку и актеров, безусловно можно сравниться с наилучшими театрами Германии».

Можно смело говорить, что в военные годы визитной карточкой города было здания оперного театра. Сотни фотокарточек с его видом отправились в Германию и Италию, и даже по прошествии многих лет бывшие оккупанты сохранили о нем теплую память.

8ц Еще одна фотография на память о городе Сталино. На фасаде театра афиша, написанная на немецком языке, с названием оперы Катерина8ц Еще одна фотография на память о городе Сталино. На фасаде театра афиша, написанная на немецком языке, с названием оперы Катерина

Последнее представление в оккупации фронтовая опера дала за 2 недели до освобождения города. В тот воскресный день зал театра заполнили недоумевающие местные жители, собранные на представление в добровольно-принудительной форме. Возможно, это была отчаянная попытка местных властей убедить население, что жизнь поворачивается в лучшую сторону. 

Собственно лучшая жизнь была не за горами. В эти дни советские войска уже взламывали оборону немцев на Северском Донце и Миусе, и оккупанты стали чувствовать себя крайне неуверенно.

1 сентября немцы начинают отвод войск из Донбасса. В своих директивах они призывают оставлять врагу лишь выжженную землю, но не смотря на это, здание оперного театра каким то чудом осталось невредимым. Вся улица Артема была разрушена, а театр уцелел. Не взяли его ни советские бомбардировки, ни немецкие поджигатели, ни артиллерийский обстрел при штурме города.

В 20 часов 30 минут 7 сентября 1943 года на здании оперного театра появилось красное знамя победы. 700 дней оккупации закончились, начиналась новая жизнь.

  • Автор: Александр Кашкаха


9 Комментарии

Войдите, чтобы оставить комментарий