ачале марта 1945 года у Соломии Чернобай, жены рабочего транспортного цеха металлургического завода, родилась тройня — два мальчика и девочка. Заводоуправление подарило новорожденным три комплекта приданого, три кроватки и ванну, а также сочло возможным выделить продукты из подсобного хозяйства, уголь и дрова. Событие было глубоко символическим. Люди вновь начали рожать. И как! Говорил за себя и тот факт, что подавляющую часть тройни составили младенцы мужского пола. Страна потеряла громадное количество мужчин. Война подходила к концу, наступало время подправить половой баланс.
Со школьной скамьи каждый дончанин знает о страшных разрушениях, которым подвергся наш город во время боев за свое освобождение. Долгое время в податливые детские мозги неизвестно зачем загружали легенду о том, что после немцев в городе осталось буквально два «живых» здания, одно из которых — гостиница «Дружба», да и то потому, что тут находился региональный штаб гестапо.
Действительность, как обычно, была не столь живописна. Да, разрушения на самом деле оказались чудовищными. Но домов уцелело достаточное количество. Остались нетронутыми целые кварталы и почти нетронутыми — целые районы. Но центр, конечно, не пощадили. На то и центр. Новая власть (точнее, еще никем не забытая старая) встала перед необходимостью либо восстанавливать постройки, либо возводить новые. Первое было дешевле, второе — дороже, но перспективнее. Со стратегией власти определялись долго. Потихоньку восстановление шло, но не было в нем того единого организующего начала, которого хотелось бы. Вот и получилось, что выполнение плана жилищного строительства на 1944 год (а даже такой успели принять!) было соврано. Немного скучных цифр: на том же металлургическом заводе им. Сталина на 13 тысячах квадратных метров жилья смогли восстановить лишь 3 тысячи.
Причины просты. Деньги шли прежде всего на нужды фронта. Стройматериалов не хватало катастрофически. Люди, занимавшие посты типа «заведующий лесным складом», считались большими людьми. Вокруг них ближайшие подчиненные плели интриги, по сравнению с которыми тайны мадридского двора — просто детский лепет. И все с одной целью — припасть к «золотой жиле».
Но такие коллизии бушевали не только в сфере стройматериалов. Все, что было связано с насущными нуждами людей, имело свою теневую сторону. Скажем, пример, по части продовольствия. Жил в городе Сталино некто Грицай. Еще в 1934 году его осудили за крупную растрату. Не удержался человек, покатился по наклонной. А тут — оккупация. Ну, куда уголовнику податься? Ясное дело — в полицию. Точнее — в интендантскую службу полиции, что гораздо более полезно для организма. И дослужился Грицай до заведующего базой по снабжению отделений полиции. Но вот Красная Армия вымела фашистскую нечисть из славного города Сталино. Бедный Грицай! — воскликнет иной наивный читатель. Рано восклицаете, любезный! Еще не стихли артиллерийские залпы, а Грицай уже работал в военторге. Дает же Бог талант некоторым! В военторге Грицай быстрехонько растратил деньги, а затем перепрыгнул в Петровский райпищеторг — агентом по снабжению. Как ему все сходило с рук — понять трудно, если не учитывать, что 1944-й год был временем великой неразберихи, и лишь ближе к Победе власти и органы начали налаживать тотальный учет и охват, которых их всегда отличал. Итак, Грицай — агент по снабжению. Уже на шестой день работы он умыкает 30 мешков сахару, продает их, а выручку пропивает с подельщиком. Пропивает, надо полагать, в несколько приемов, ибо прибыль снял немалую. Легкие деньги окончательно «сорвали крышу» у Грицая. Он уже не соблюдает никаких мер предосторожности. И вот кульминация — ноябрь 1944 года. Грицай получает 14 мешков сахару для детских садов, школ и больниц. С приятелем он прячет продукт в разрушенном здании, а чуть погодя приступает к реализации. На ней и погорели. Суровый, но справедливый суд приговорил Грицая к расстрелу. По законам военного времени.
Славные почины и разгильдяй Гольденберг
Мы плавно вернулись к теме послевоенного строительства. Почему оказывалось возможным так «подняться» на посту заведующего лесным складом? Потому, что лес был нужен для восстановления жилого фонда. И власти пришли, наконец, к Соломонову решению: видя, что они не в состоянии обеспечить жильем всех страждущих, они разрешили (и даже стали поощрять) индивидуальную застройку. На эти дела выделялась ссуда сроком на семь лет. А вот стройматериалы не выдавались. Приходилось идти на поклон к повелителям лесных складов.
Индивидуальная застройка поощрялась вдали (или, как минимум, в некотором удалении) от центра. И темпы строительства наблюдались очень быстрые. Для себя строили, в конце концов! Таким вот образом за пару лет на месте дикой степи напротив кислородного завода возник целый поселок, получивший задиристое название «Красный Фронт».
В центре возобладали иные тенденции. Отцы города приняли решение: улица Артема и прилегающие к районы должны состоять исключительно из многоэтажной застройки. И война, как ни кощунственно, сыграла на руку этой политике. Часть домов, не соответствующей кондиции, стояли в руинах. То есть тратиться на снос уже не приходилось.
Ранней весной 1945 году начались работы по оформлению центральной площади города (будущей площади Ленина). До войны здесь была безалаберная совокупность разномастных строений. Задумывался единый архитектурный ансамбль вокруг площади. Первым же этапом работ стал снов кургузого Дома печатника, оживлявшего здешнюю местность, и 12 одноэтажных домов рядом с Совбольницей. Никак не вписывались в будущую масштабную панораму и мастерские трамвайно — троллейбусного треста (они находились на месте нынешнего драмтеатра). С ними тоже расправились самым решительным образом.
Той же весной началось восстановление универмага (нынешней ЦУМ — тогда он был один). Вблизи него предполагалось организовать крытый рынок. Здесь с незапамятных времен существовал базар с довольно дикими нравами. Его решили окультурить. Да, видимо не рассчитали сил. Крытого рынка не получилось.
Весь жилой фонд в городе был поставлен на учет. Ответственность за его восстановление возложили на тех, кто в Советском Союзе отвечал за все — на председателей местных исполкомов. Как-то приходилось крутиться. Неудивительно, что время от времени возникали те или иные славные почины. Так, учащиеся Индустриального института обратились к населению с призывом восстановить улицу Артема своими силами. Как водится, предложение вызвало широкий отклик. 1 апреля прошел массовый воскресник по очистке города.
Председатели местных исполкомов, радея об исполнении возложенного, постановили — привлекать население к озеленению, обучать его строительным профессиям. Кроме того, каждый автомобиль считался неблагонадежным, если не отработал на восстановлении города 10 часов за сезон. У подвод квота была посолиднее — не менее 15 часов. Стройматериалы и прочее необходимое перемещали с помощью грузовых трамваев. Здесь имелись, однако, определенные сложности. На линии Совбольница — вокзал не работала одна колея (из двух). Наследие военных времен. А почему не работала? Из-за разгильдяйства Гольденберга! Кто таков? Да начальник горкомхоза, черт побери! Его нерадивость привела к серьезным перебоям в работе транспорта и водопровода. Уж о свете мы умолчим. Может, и не виноват так уж был товарищ Гольденберг, да вот попал в историю как помеха на пути к обновлению. Крайний — он и есть крайний.
Идейный баланс и разгильдяй Гринблат
Всегда казалось, что в военное время (пусть даже накануне Победы) людям в тылу было не до развлечений. Возможно, этот стереотип развился вследствие совокупного влияния книг, фильмов, воспоминаний, имевших хождение в советское время. Ан, оказывается, нет! Отдыхали люди, причем отдыхали культурно.
Кинотеатры города Сталино не прекращали работу во время оккупации. Чего же им было простаивать после освобождения? Вообще, кинофикация стала одной из первых сфер народного хозяйства, заработавшей более или менее четко в освобожденных районах.
На этом фронте разумеется, тоже имелись свои проблемы. В феврале 1945 года в «Социалистическом Донбассе» появилась возмущенная заметка о недостойных делишках директора кинотеатра Шевченко (фамилия его была Гринблат). В чем суть злодеяний Гринблата? В зрительном зале имелось немало кресел и неисправном состоянии, без спинок, прежде всего. Сидеть на них было невозможно. В кассах же, с ведома Гринблата, вовсю продавали билеты на эти места. А ремонтировать кресла директор категорически не желал.
Автор статьи ставит себе целью Гринблата осудить. Но при желании в действиях полковника от кинофикации можно найти позитив. Денег-то на восстановление кресел добыть представлялось маловероятным. А тяга народа к прекрасному превосходила огромные возможности кинотеатра Шевченко (600 посадочных мест). Так что Гринблат может предстать и этаким апостолом искусства, несущим свет кинопроектора в массу. Как много в этой жизни зависит от точки зрения!
Репертуар кинотеатра в то время разделялся на две части: первая — фильмы патриотического и исторического содержания («Иван Грозный», «Родные поля», «Человек с ружьем»), которые помогали народу не свернуть с правильного пути в смутное время. Вторая — ленты сугубо развлекательные («Антон Иванович сердится», «Сердца четырех»), которые должны были отвлечь население от излишних мрачных мыслей. Таким образом и поддерживался нужный идейно — психологический баланс.
Широко пропагандировались (и, надо сказать, пользовались успехом у людей) документальные фильмы на военном материале. Что в них поражало — так это оперативность, с какой их выпекали. Так, уже к декабрю 1944 года до Сталино дошла лента «К вопросу о перемирии с Финляндией» — о вероломных финнах, нарушивших мирный договор с Союзом от 1940 года, и о том, как Красная Армия сокрушила неприятеля из страны Суоми под стенами Ленинграда четырьмя годами спустя. Все это разворачивается под лозунгом «Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики!». Рецензия на это произведение завершается на высокой ноте: «Фильм «К вопросу о перемирии с Финляндией» — прекрасный, исключительно интересный фильм».
Но верхом оперативности все-таки является другая лента. В конце мая 1945 года в кинотеатре Шевченко уже демонстрировался документальный фильм «Знамя победы над Берлином водружено». 20 дней на весь производственный цикл! При тех коммуникациях и технике. Вот умели работать!
Очень далеко от фронта
Сфера развлечений не ограничивалась кинематографом. В Сталино действовал также музыкально — драматический театр им. Артема. Тогда он располагался не там, где сейчас, а ближе к металлургическому заводу, неподалеку от кинотеатра «Красный». Имелась в тех краях Театральная площадь. Трудно даже восстановить, что сейчам мы можем обнаружить на этом месте. Главным ориентиром будет сквер Павших Коммунаров.
В муздрамтеатре происходило много всякого. Репертуар отличался разнообразием и содержательностью («Цыганка Аза», «Поединок», «Наталка Полтавка») типичным для эпохи был состоявшийся в марте 1945 года концерт мастеров искусств. Исполняли рапсодию Листа, арию Сусанина, серенады и куплеты Мефистофеля.
Не отставал и Донецкий государственный русский музыкальный театр. В его репертуаре числились «Фауст», «Принцесса цирка», «Флориа Тоска», в апреле же отмечалось и вовсе замечательное событие — премьера «Чио-Чио-Сан». Несомненно, то была творческая удача коллектива.
Пожалуй, на этом разговор о культурных развлечениях мы и завершим. И набросаем общую панораму жизни Сталино, позволяющую ощутить атмосферу месяцев, предшествующих Победе. И начнем, как это ни парадоксально, с культуры. Вначале победного года областной отдел по делам искусств организовал три бригады артистов для обслуживания колхозников на весеннем севе. Артисты числились при филармонии. Одна из бригад была цирковая, другая представляла собой кукольный театр (какой праздник для души селян!), а в третьей задействовали певцов, музыкантов, акробатов. В ответ драмтеатр послал свою бригаду в Селидовский район. На Белорусский же фронт последовала бригада артистов Донбасса под руководством заслуженного артиста РСФСР А. Ходырева.
Наблюдалась и обратная связь. Фронт помогла тылу. Бойцы и офицеры 50-й Сталинской дивизии прислали трудящимся города имени вождя 427 тысяч рублей из своих личных сбережений — на оборудование детского дома для сирот. Но трудящиеся не захотели оставаться внакладе. Рабочие Рутченковского коксохимзавода имени Кирова решили построить детдом уже на свои средства. Они обратились к трудящимся области с призывом поддержать это благородное начинание. Призыв был подхвачен — и в марте детдом в Кировском районе заработал!
В феврале Сталино переживало разгар спортивной зимы. Глубокий снег на прудах города был изрезан коньками и лыжами. Шла подготовка к чемпионату города среди учебных заведений. Судьба чемпионата считалась предрешенной — лучшие спортсмены по зимним видам спорта традиционно учились в Индустриальном институте.
С февраля по май милиция Сталино производила перерегистрацию паспортов с сопутствующей вклейкой в низ регистрационных листов. За это удовольствие надо было еще заплатить по два рубля с носа. Всеобщий учет и контроль вновь вступал в права. А все потребители, снабжавшиеся нефтепродуктами, должны были до 25 февраля представить в облуправление Главнефтеснаба справку на «потребность нефтепродуктов до конца года», расписав эту потребность по месяцам. Без данной справки топлива было не видать. Что поделаешь — война, разруха! Топливо неослабным потоком шло на фронт. И поэтому широко развернулось социалистическое соревнование между шахтерами Донбасса и нефтяниками Баку, под девизом «Уголь и нефть — оружие Победы!».
А швейная фабрика имени Володарского, изнывающая от недостатка кадров, объявила набор учеников в школу ФЗО на шесть месяцев. А при артели имени 22-й годовщины Октября заработал цех детских игрушек (на 11-й линии). А сами дети быстрее других привыкли к мирной жизни. Им-то что, детям? Счастливым они, ибо живут моментом. И лишь порой просыпались они от странного грохота. «Спи, — объясняла заботливая мама, — Это салют по радио. Наши еще один город взяли».
Автор: Евгений Ясенов.
Публикуется с разрешения автора.
Отдельное спасибо Денису Лапину.
- Литература:
