Николай Киклевич родился 24 ноября 1907 года в Лодзи, в Польше, которая входила в состав Российской империи. Был поздним ребенком в многодетной семье: сестры Анастасия (1887) и Мария (1900), брат Георгий (1892).
Сестры стали учительницами, брат — инженером — электромехаником.
Его отец — белорус, происходил из крестьян Виленской губернии, был домоуправляющим. Он умер в 1910 году, когда Николаю было три года.
Мать — русская. С детьми она переезжает к родственникам вначале в Варшаву, затем в 1914 г. в — Одессу. Николай учится в начальной школе, затем в городском училище.
В 1917 г. умирает мать. Николаю Антоновичу предстоит трудная сиротская доля, и в том, что он ее преодолел, — заслуга только его одного.
Времена были известные — кардинальные изменения в стране, гражданская война, бандитизм, который широко черпал кадры в среде беспризорников и сирот, несытая, зачастую полуголодная жизнь.
Сначала он живет у старшей сестры, а потом попадает в сиротский дом и одновременно учится в семилетке.
В 1921–24 годах Николай учится в Одесской профшколе садоводства и виноградарства и одновременно заведует в клубе библиотекой. Думается, именно здесь в его жизнь вошла Книга, открылась жажда знаний, которая сохранялась всегда. Николай Антонович начал погружаться в неисчерпаемое море самообразования, которое сформировало и совершенствовало его всю жизнь.
Затем два года работает в совхозах под Одессой. Сельскохозяйственный опыт пригодился в 1944–46 годах, когда он работал на Рутченковском машиностроительном заводе. Наш огород возле дома, где мы жили, был одним из лучших на Рутченково (когда он только успевал при двусменном пребывании на заводе), и семья меньше страдала от недоедания.
В девятнадцать лет Николай навсегда покидает украинское село и переезжает в Донбасс.
Возможно, посоветовал брат Георгий. Он окончил электротехнический институт и в это время работал в Донбассе на шахте им. Карла Маркса, вблизи Крындычевки (нынешнего Красного Луча).
Либо Николай принимает решение самостоятельно — жизнь научила его этому, а характера ему было не занимать.
Всесоюзная кочегарка как магнит притягивала людей из всей страны. Притягивала динамизмом и перспективами развития, надеждами на будущее. Тяжелый физический труд, но и койка, пусть в тесном общежитии, заработок и возможность регулярно питаться.
Два года он работает в центральных электромеханических мастерских Чистяковского рудоуправления (впоследствии Чистяково стало г. Торезом) вначале обрубщиком литья, подручным слесаря, затем поднялся до станочника-строгальщика, пройдя пригодившуюся в дальнейшем машиностроительную технологическую школу. Мастерские входили в структуру угольной промышленности, и Николай Антонович начал приобщаться к пониманию её особенностей и задач.
В стране началась индустриализация, Донбасс остро нуждался в инженерных кадрах. Начавшаяся модернизация страны рекрутировала массу молодых людей. Индустриализация и перевооружение армии требовали в первую очередь тех, кто мог бы без оглядки на существовавшие традиции осуществить мощный рывок. Формировалась новая техническая интеллигенция и такие, как Николай Антонович, молодые люди были востребованы.
В 1928 году Николай Антонович становится студентом Донецкого горного института, созданного в 1926 г. на базе горного техникума. На фасаде здания 2-го учебного корпуса первого в Донбассе высшего учебного заведения своеобразный девиз: барельефы «Теория» и «Практика». Здесь читали лекции профессора, приглашенные из Харькова, Екатеринослава, Новочеркасска и других городов, специальные предметы вели ведущие специалисты промышленных предприятий.
Практическую направленность имеет изучение иностранных языков: на шахтах много зарубежной техники, в первую очередь немецкой. В нашей домашней библиотеке — приобретенные Николаем Антоновичем в 1928 году первые изданные в стране Акционерным обществом «Советская энциклопедия» словари. Словари издавались на десятилетия — в матерчатом переплете, на отличной бумаге. Ими в нашей семье пользуется уже четвертое поколение — правнук Антон.
В город Сталин приезжали поэты (Маяковский и др.), писатели, артисты. Николай Антонович начал приобщаться к культурному полю жизни. И здесь, как и во всем, он не был «троечником», но об этом чуть позже.
Он ценил студенческое братство. Его окружали подобные ему молодые люди, стремящиеся к знаниям. Студенты становились коллегами, доцентами, заведующими кафедрами, деканами, коллегами по работе. Вера Яковлевна Дриль, Дмитрий Петрович Пампура, Г.М. Янчук, Владимир Константинович Медунов, Андрей Михайлович Калашников, Борис Николаевич Морев, — их имена звучали в нашей семье и в послевоенное время.
В течение всего года он ходил на железнодорожную станцию и разгружал вагоны, летом работал на шахтах.
В 1931 году Николай Антонович успешно оканчивает институт со специальностью горного инженера-механика.
Выпускник Донецкого горного института. 1931 г.
Его направили в поселок Антрацит на Боковский рудник, где он работал помощником главного механика, главным механиком шахт № 3–4 и 23–25–25 бис, начальником электроцеха в Центральных электромеханических мастерских.
Николай Антонович в первые же дни работы помощником главного механика (на все аварии — первая «затычка») показал свой класс: следуя обстоятельной инструкции на немецком языке на внутренней крышке электроблока, он быстро обнаружил и устранил в подземных условиях неисправность немецкой врубовой машины «Эйкгофф».
Он был по натуре молчуном, не любил застолий. Наверное, ограниченность вне профессиональных контактов с коллегами по работе уберегли его от жестокой метлы «шахтинского дела», репрессий.
Здесь, в Антраците он нашел свою любовь. Он познакомился с медсестрой рудничного медпункта Надеждой Рыбас, приехавшей в Донбасс вместе с родителями и братьями из полтавского села Новые Сенжары, и стал ухаживать за ней, причем действия влюбленного Николая Антоновича выходили за рамки представлений о его характере. Гарцевавший на белом коне перед окнами Надежды русоволосый сероглазый механик покорил её сердце.
Она была под стать Николаю Антоновичу: красивая, высокая, спокойная и добрая.
В ЗАГС Антрацитовского поселкового совета 11 июля 1933 г. он повез ее на пролетке, которую попросил у директора рудоуправления. Просить для себя? Это в принципе было для него неприемлемым. Но любовь сделала его дерзким.
Николай Антонович легко вошел в семью Надежды, всегда с уважением относился к родителям, дружил с её братьями.
В 1936 году Николай Антонович решил двигаться дальше, он возвращается с женой и сыном в Сталино и становится ассистентом кафедры электротехники интенсивно развивающегося Донецкого индустриального института (переименован в 1935 году после объединения горного и металлургического института). Пишет учебные пособия по электротехнике, публикует статьи в столичных профессиональных научно-технических журналах, получает авторские свидетельства, работает над кандидатской диссертацией, которую завершает в начале 1941 г.
Жили мы в Сталино в доме профессуры в Студгородке, на пересечении улицы Университетской и проспекта Богдана Хмельницкого (сейчас ул. Университетская, № 51), три семьи в одной квартире.
Во время войны, отступая из города, оккупанты зверствовали — жгли, убивали. Жители нашего дома, опасаясь поджога, перебрались в подвал. Немцы забили окна и двери досками, залили горючей жидкостью и всех сожгли, только нескольких малышей смогли протолкнуть через узкие подвальные окна.
Если бы отец не получил накануне войны отдельную квартиру в доме профессуры по нынешнему адресу — ул. Артема, № 58-б, мы с мамой оказались бы в этом подвале.
В предвоенные годы в Донецке рос культурный потенциал. Создается филармония (Донфил), куда переводится симфонический оркестр Донецкого радиокомитета под руководством Н. Рахлина, начинает действовать Сталинский государственный драматический театр, приезжают на гастроли столичные театры, создается театр оперы и балета, строятся новые кинотеатры «Комсомолец» и им. Шевченко, где мы всей семьей смотрели фильмы «советского Голливуда»: «Трактористы», «Цирк», «Свинарка и пастух», «Веселые ребята», «Салават Юлаев».
Отец всерьез увлекался поэтическим, философ — ским творчеством выдающегося украинского кинорежиссера А. Довженко («Звенигора», «Арсенал», «Земля», «Иван»); симфонической и камерной музыкой, боготворил Л.Бетховена — не пропускал ни одного концерта исполнителей его произведений, среди которых выделял С.Рихтера. После войны у нас была обширная музыкальная библиотека и фонотека.
Он любил романсы Алябьева и Гурилева, концертный репертуар Шаляпина, Гмыри, Обуховой, Давыдовой, капеллу «Думка». Любил стихи Николая Заболоцкого.
Война сломала всё. Отец отправляет нас с мамой в Старобельск (Луганская область) к бабушке и дедушке, отдав им на сохранение экземпляр готовой диссертации. Можно сказать, что я приобщился к науке в семилетнем возрасте, когда бабушка во время бомбежек узловой станции Старобельск прятала меня и диссертацию под кровать с железной сеткой (на случай, если обрушится потолок), а сама на коленях молилась перед образами.
А отец в это время вместе с другими преподавателями и студентами строил противотанковые заграждения вблизи Павлограда в Днепропетровской области. Немецкое наступление летом и осенью 1941 года было стремительным, никого не успели вывезти. Николаю Антоновичу и его коллегам пришлось добираться домой пешим порядком, он попал в Сталино к 20 октября, практически одновременно с немцами. То есть Николай Антонович оказался в оккупации, что официальной пропагандой считалось позорным, но что, тем не менее, было суровой реальностью для миллионов советских людей.
Жизнь под вражеской пятой для большинства была борьбой за выживание. Где взять еду? Где заработать деньги? Ели остатки зерна на сгоревших складах, варили крапиву.
Потом открылась биржа труда. Что ему оставалось делать, как не идти туда. Его направили работать по специальности инженером отдела главного механика «Донбассводтреста».
Николай Антонович сумел добраться в Старобельск за 200 километров от Сталино, забрал семью.
В Сопротивлении он не был. Но я помню, что одно время в нашей квартире, хранился чей-то радиоприемник. В начале войны все радиоприемники были сданы в военкоматы для нужд фронта, а немцы их тоже изымали, и за хранение можно было жестоко пострадать.
После освобождения Донбасса в 1943 году отец работал старшим инженером отдела главного механика комбината «Сталинуголь» Затем его встретил главный инженер Рутченковского машиностроительного завода им. Н.С. Хру-щева комбината «Сталинуголь» Алексей Лаврентьевич Симонов (впоследствии проректор индустриального института) и пригласил на завод. В 1944–46 гг. отец работал начальником, техноруком электроцеха, который ремонтировал электродвигатели для восстанавливаемых шахт.
Работа была особо ответственной. Шахты восстанавливали по жестким графикам, превышающим разумные пределы. Восстановление Донбасса курировал заместитель председателя Совета министров СССР Лаврентий Берия, который отличался крайней требовательностью.
Николай Антонович сутками не бывал дома, ночуя в цехе или на шахтах. Он почти не пил спиртного, но раз или два в месяц приезжал домой, едва держась на ногах. Это означало, что он с бригадой рабочих смонтировали очередной электродвигатель водоотлива, и насосы стали откачивать воду из затопленной шахты. Докладывали А.Л. Симонову, сидевшему в любое время суток у телефона. В свою очередь Алексей Лаврентьевич делал 3 звонка — в обком, угольному начальству и диспетчеру завода с указанием отправлять ударникам «виллис» с водкой, пивом и закуской (скорее достаточной по объему и калорийности едой), иногда приезжал сам. Отец не мог отказываться от участия в этих торжествах.
Его наградили медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» (на другой стороне медали написано «Наше дело правое. Мы победим»). И наши отцы, матери победили! Отец считал медаль очень высокой наградой, он гордился ею. И я горжусь!
Кстати еще о наградах того времени. В бумагах Николая Антоновича сохранился листок-свидетельство, что его как ударника в день 14-й годовщины Октябрьской революции (это был 1931 год) и 10-летия института премировали научной экскурсией и технической литературой. Знания — вот что было лучшей наградой.
Еще награждали Николая Антоновича отрезами ткани на костюм, о чем есть записки в графе «Поощрения» в его трудовой книжке.
Наша семья, как и все, жили очень голодно. Однажды вечером я подслушал, как мама сказала отцу: «Коля, мы же голодные…» Это был один из редких случаев, когда она решилась пожаловаться: из-за сына. Отец молча оделся, пошел к главному инженеру Алексею Лаврентьевичу Симонову и принес картонную коробку с «завтраком американского солдата»: тушенка, консервированная ветчина, томатный сок, галеты, сигареты «Кэмэл», а еще несколько пачек махорки и трехлитровую банку лимонной водки. Водку и махорку мама потом обменяла на продукты.
С 1946 по 1962 годы отец работал в Донецком научно — исследовательском угольном институте заведующим лабораторией, начальником отдела, отделения. Он занимался первоочередными для ключевой отрасли задачами: совершенствованием энергетического хозяйства, созданием нового электрооборудования, механизацией и автоматизацией поверхности шахт. В 1948 году защитил кандидатскую диссертацию.
В том же году приказом Министра угольной промышленности Западных районов А. Засядько ему было присвоено персональное звание Горного директора III ранга. Табель о рангах специалистов угольной отрасли был введен в 1947 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР.
В 1950 году по анонимному доносу его как «прислужника гитлеровцев» перевели из науки на производство, начальником электроцеха треста «Куйбышевуголь». Одновременно в нашу двухкомнатную квартиру, взломав дверь (отец дверь взломщикам не открыл, он был способен на поступок), была насильно вселена семья из четырех человек.
Николай Антонович терпеливо перенес эту несправедливость. Он оставался спокойным, уравновешенным, словно знал, что все пройдет. Действительно, через год его пригласили в обком партии и сказали, что факты, указанные в «анонимке», не подтвердились, он возвращается в ДонУГИ, на руководящую должность, но в другое подразделение. Подселенцев перевели в другой дом, но дверь со следами от топора отец принципиально не поменял.
Зав. отделом горной электротехники ДонУГИ. 1959 г.
Он вернулся в институт. Постепенно отдается главному делу своей научной жизни — исследованию режимов работы горных машин, разработке основ создания высокоэффективных электродвигателей угледобывающих машин. Его работы по электроприводу угольных комбайнов навсегда остались в горной науке. Он посвящает этой теме докторскую диссертацию, которую защищает в 1963 г.
Среди отзывов на диссертацию я увидел один необычный, в котором достаточно эмоционально говорилось о человеческих качествах отца. Не очень охотно он рассказал, что был включен в одну инженерную комиссию, которая должна была подтвердить или опровергнуть факт подрыва могущества страны. Дело было так. В обком партии поступило письмо от авторов разработки нового электродвигателя, которые писали, что директор Первомайского электромеханического завода Кравцов принял к производству не их двигатель, а другой, чем нанес большой вред государству. Провели ряд сравнительных испытаний. Они не дали однозначного результата. Кравцов «висел на волоске», ему грозило исключение из партии и суд. Тогда один из работников обкома предложил подобрать нескольких специалистов, профессионалов и абсолютно принципиальных людей. Николай Антонович попал в их число. Начались стендовые испытания, на стенде непрерывно должны были присутствовать члены комиссии. Так прошел месяц. Результаты испытаний все поставили на свои места: «кравцовский» двигатель показал себя значительно лучше, и Кравцов был спасен.
Научные разработки Н.А. Киклевича продолжили его ученики В. Чувашев и А. Чепак.
После ДонУГИ, с 1962 г. Николай Антонович работал в Институте горного дела АН Украины, Донецком филиале горнорудного института заведующим подразделений новых методов разрушения горных пород. Здесь он занимался теоретическими и экспериментальными исследованиями форсированного разрушения горных пород с учетом влияния колебаний усилия и скорости подачи (рабочего движения) горных машин.
На отдыхе. 1962 г.
Интересно проследить его инженерный, научный, педагогический путь. После окончания института он получил бесценный практический опыт эксплуатации и ремонта зарубежных и отечественных горных машин и электрооборудования в Боковском рудоуправлении. Поэтому его учебные пособия по электротехнике не были литературной компиляцией известных изданий. И тема кандидатской диссертации «Влияние неравномерности воздушного зазора на основные характеристики рудничных асинхронных электродвигателей» не носила кабинетного характера. Он «препарировал», «врачевал» двигатели и реально представлял все их «патологии».
Два года беспримерного по объему, сложности решаемых задач труда на Рутченковском машиностроительном заводе, вместе с довоенным опытом позволили ему написать монографию — практический учебник «Эксплуатация и ремонт рудничного электрооборудования», на который приходили благодарственные письма коллег — эксплуатационников и ремонтников.
Следующий этап. Угольной отрасли необходимо не только ремонтировать электродвигатели, но и создавать новые, с более высокими характеристиками Николай Антонович разрабатывает научные основы режимов работы исполнительных органов и привода угольных комбайнов, что позволяет обоснованно формулировать и реализовывать требования к электродвигателям для угледобывающих машин нового уровня.
Изучение на предыдущем этапе физики разрушения горных пород позволило ему, электротехнику, приводчику сделать следующий шаг — заняться новыми более эффективными методами разрушения горных пород с использованием управляемого резонанса.
Он печатал свои работы в авторитетных столичных журналах «Электричество», «Уголь», «Горный журнал», «Известия вузов», «Физика горных пород», «Промышленная энергетика», «Вестник электропромышленности» и др.
Активно участвовал в научно-технических дискуссиях, которые в то время часто практиковали на своих страницах журналы: о применении постоянного тока, необходимости автоматизации режимов работы угольных комбайнов и др.
В 1967 г. Николай Антонович полностью вернулся к педагогической работе, стал профессором кафедры «Электропривода и автоматизации промышленных установок» в Донецком политехническом институте.
Николай Антонович был готов к плодотворной педагогической работе. Развитый интеллект, высокая общая культура, богатый профессиональный практический опыт, теоретическая подготовка по ряду разделов науки, выработанная личная методология научной работы, систематичность, выдержанность, беспристрастность, «лирические разрядки» во время лекций из сферы литературы, искусства.
С друзями на 69-летнем юбилее. (Справа Д.П. Пампура. Слева А.М. Калашников). 1967 г.
Наряду со специальными дисциплинами по электроприводу он читает курс по основам научной работы для специалистов по электроприводу и готовит по нему методическое пособие, обобщающее индивидуальный опыт крупных ученых, собственный опыт самообразования и поиска научной истины.
Его отличала систематичность, исключительная организованность, высокие волевые качества, что позволяло не прерывать научную работу в самые тяжелые периоды жизни.
Свято относился к сбору информации. Каждый год составлялась таблица с перечнем 10–15 периодических журналов, которые его интересовали, с помесячными отметками о просмотренных изданиях.
Он по-своему читал книги из личной библиотеки — это десятки-сотни заметок на полях, вставок с комментариями, вопросами к автору и к себе.
На экзаменах разрешал пользоваться учебниками, справочниками, считая, что если студент способен за час разобраться в вопросе, он достоин высокой оценки.
Особо выделял вопросы научной этики: при ссылках на работы других авторов, в корректности и доброжелательности полемики, в гарантиях достоверности излагаемого материала — «если сомневаешься хотя бы на один процент в экспериментальных данных, не задумываясь, выбрасывай их в урну, как бы ни была красива закономерность, построенная на их основе» и др.
Если коротко определять его кредо в науке и в жизни, то это укладывается в одно слово «честность».
В Донецком политехническом институте группа преподавателей вела просветительскую работу среди студентов в сфере культуры, искусства. Имея подобный опыт в ДонУГИ, отец активно включился в эту деятельность. Он проводил лекции и концерты (используя свою богатую фонотеку) в студенческих общежитиях Донецкого политехнического института.
Профессор кафедры ЭАПУ ДПИ Н.А. Киклевич. На лекции. 1973 г.
Я не помню, чтобы отец когда-либо повышал голос. Только болея за донецкий «Шахтер» («Стахановец»), Николай Антонович, позволял себе кричать на стадионе, вскакивать. Если забивали гол с пенальти, он вспоминал, что » в Одессе всегда били пенальти в сторону от ворот, т.е. умышленно не хотели забивать не с игры». После игры он был так возбужден, что плохо спал ночью.
Но и к футболу он относился серьезно: проштудировал книгу футбольного тренера-интеллектуала Б. Аркадьева.
Гармоничной была и семейная жизнь. Надежда Михайловна верила в Бога. Дух семьи и тыловые службы держалась на ней. Успехи мужа и сына были и её достижениями («я защитила три диссертации»). По вечерам они читали вслух классику, вместе слушали музыку, она вышивала, рисовала, писала стихи. Лишенный в детстве чувства семьи Николай Антонович сполна обрел его благодаря Надежде Михайловне. Она была старшей сестрой для братьев Юрия Михайловича и Тараса Михайловича, надежной дочерью для родителей, верной женой и любящей матерью. Ее душевная щедрость распространялась и на осиротевших племянников.
Главным методом воспитания у отца был личный пример, нравоучения отсутствовали, помню лишь 2–3 случая, когда он в форме размышлений, оценки вариантов высказался о моих жизненных планах.
Семья Н.А. Киклевича
Мудро и гармонично строились взаимоотношения, когда в нашу семью вошла моя жена, Галина, — расхожим понятиям «невестка», «свёкор», «свекровь» не было места в нашем доме.
Мои родители прожили вместе 45 лет, говоря словами В. И. Вернадского, «душа в душу, мысль в мысль».
На памятнике Надежде Михайловне — строчки Ф.И. Тютчева, выбранные отцом:
«Вся жизнь ее была
Так совершенна, так цела,
… она ушла
И скрылась в небе, как звезда».
- Інформаційне видання. Донецький національний технічний університет. «Микола Антонович Кіклевич (до 100-річчя з дня народження)» Складач: Л.Д. Ковальова. Відповідальний за видання: О.А. Мінаєв
