Донбасс: путь в Советы. Забастовочное движение Донбасса 1990 г.

Многостороннее обсуждение всех аспектов забастовочного движения было очень популярным в советских СМИ конца 80-х – начала 90-х. Конфликт между рабочей прослойкой и административной верхушкой на предприятиях достиг апогея, что вылилось в многочисленные забастовки по всему СССР. Большинство требований были вполне обоснованными и справедливыми. Но с другой стороны, пресловутая перестроечная гласность понималась массами именно как возможность бесконечных обсуждений и даже непрерывного словоблудия во всех сферах общества. Вот такой яркий коктейль и порождал материалы, один из который мы и предлагаем читателям Инфодона сегодня. Итак, перед вами статья «Донбаст: путь в Советы» из №3 журнала «Техника молодежи» за 1990 год.

Сегодня мы продолжаем разговор о забастовочном движении. Среди гостей — слушателей школы самоуправления, организованной молодыми учеными МГУ, были и «крещенные» забастовкой шахте­ры Донбасса: В. Н. БРАТЧЕНКО — горнорабочий, член СТК шахты имени М. Горького, С. И. ВАСИЛЬЕВ — электрослесарь, председатель СТК шахты име­ни М. Горького, С. А. ЛОЛУХИН — проходчик, зам. председателя СТК шахты имени 60-летия Советской Украины, И. Д. ХАДЖИНОВ — машинист, зам. пред­седателя городского забастовочного комитета. Им было интересно встретиться с учеными-профессионалами в области самоуправления. А тем не менее интересно узнать: как, почему, с чего началась забастовка. И главное, чему научила?

Общественную лабораторию самоуправления в сегодняшнем разговоре пред­ставляют наши постоянные авторы: доктор экономических наук, доцент МГУ А. В. БУЗГАЛИН, его коллега, кандидат экономических наук А. И. КОЛГАИОВ, кандидат философских наук, ст. научный сотрудник Института социологических ис­следований АН СССР А. П. КУЗНЕЦОВА, мл. научный сотрудник ЦНИИпроект Л. А. БУЛАВКА, аспирант МГУ К, Э. Мерзликин.

У ИСТОКА

Васильев. Система управления на шахтах была командной в полном смыс­ле этого слова. Дисциплина — армей­ская: директор беспрекословно выпол­нял приказы «сверху», а его подчинен­ные также безропотно исполняли все «внизу». Малейшее неподчинение влек­ло за собой взыскание вплоть до уволь­нения.

Кузнецова. К сожалению, данные на­ших социологических исследований сви­детельствуют, что на большинстве пред­приятий командно-административная система не собирается сдавать позиций.

Братченко. Причем дело не только в администрации. Вокруг дирекции созда­ется своеобразное окружение: доверен­ные лица администрации, рабочие, счи­тающиеся передовиками, партийные и профсоюзные «активисты». Всем им в первую очередь путевки, талоны на де­фицитные товары, премии, они в спис­ках на машины и квартиры.

Голос этого нашего доморощенного варианта «рабочей аристократии» (а может быть, скрытого штрейкбрехерст­ва.— Ред.) выдавался за «мнение масс».

Хаджинов. Сами понимаете, что эта «командно-административная» система «работала» не только на производстве. Так, если шахта находилась в центре, то можно было хотя бы в горком партии обратиться (впрочем, жалобы возвра­щались в парткомы шахт). Ну а если уж в глубинке, тут директор — царь и бог: с ним никто не хотел, да и не смел спо­рить.

Васильев. На шахтах все было фор­мализовано. Как только «наверху» по­решили: необходим хозрасчет и СТК, «треугольник» тут же рапортует: «Сде­лано!» И если раньше можно было хотя бы в министерство «пожаловаться», в партийные или профсоюзные органы, то теперь высшей и последней инстанцией стал сам директор и его ставленни­ки — «активисты» в СТК. Неудивитель­но, что шахтеры относились к хозрасче­ту как к чему-то нереальному.

Бузгалин. Все верно. Хозрасчетная обособленность и аренда сами по себе рабочих и инженеров не превратят в хозяев производства. Рынок за предела­ми предприятия очень часто сочетает­ся с диктатурой администрации внутри коллектива. Другое дело, что, начав с самоуправления внутри предприятия, как это удалось сделать вам в результа­те забастовки, необходимо решиться и на другой шаг — к добровольному «цен­тризму». То есть к слому бюрократи­ческих надстроек «наверху» и переходу на договорные отношения между рабо­чими коллективами — по горизонтали, с хозяйственными, посредническими госорганизациями — по вертикали. В этом случае шахтеры и металлурги са­ми должны будут решить, какой центр, с какими функциями и за какую плату им нужен. А какой лишь мешает.

ИЗВИЛИСТЫЙ ПУТЬ К ДЕМОКРАТИИ?

Булавка. Упрекая забастовщиков, не­которые считают, что их выступление — это проявление группового эгоизма, «буза» людей, не желающих работать и соблюдать дисциплину. Мы по опыту об­щения с рабочими Кузбасса знаем, что причины забастовки иные. А как скла­дывалась ситуация на донецких шах­тах?

Полухин. Прямая трансляция Съезда народных депутатов подогрела у шахте­ров веру в то, что мы сами сможем от­стоять свои права. Тяжелая обстановка на шахте, неразбериха с тарифами и расценками, опасная работа, нехватка оборудования: дефицитом стали даже отбойные молотки — приходилось поку­пать их за свой счет (!!! — Ред.). Все это рождало непонимание и неверие ра­бочих, а в итоге привело к стачке.

Вообще-то сначала к забастовке при­зывали крикуны. Иные из них пытались возглавить митинги и демонстрации. За­частую люди случайные, те, кто больше любит поговорить, чем работать (один, к примеру, был выгнан из милиции за взятки, другой успел отсидеть 12 лет). Но шахтеры быстро разобрались, кто есть кто, и сформировали стачкомы из своей среды.

Братченко. У нас все началось с того, что на шахту имени М. Горького прие­хали забастовщики из Макеевки: гово­рят, пора, мол, ребята, подниматься. После забастовки и дирекция, и сами шахтеры убедились — только объеди­нившись, рабочие обрели силу.

Бузгалин. Я уверен (и это результат изучения опыта стачечного движе­ния) — рабочие решились на забастов­ку потому, что иного способа сломать свой шахтерский «флигель» админист­ративно-командной надстройки у них не было. Да, «эгоистические» мотивы при­сутствовали, но главным было (и за это продолжают бороться рабочие комите­ты) требование передачи реальных прав органам самоуправления, слома полу­крепостнического принуждения к труду, бюрократического диктата, неразбери­хи, удушающей и производителей, и пот­ребителей. Но неужели стачка — един­ственный путь к самоуправлению?

Я готов утверждать, что в принципе забастовка не нужна социализму, раз это общество, где политическая и эко­номическая власть принадлежит трудя­щимся. Если же она им не принадлежит, то рабочим приходится идти на стачку.

Калганов. Расплывчатые статьи За­кона о государственном предприятии, принятого в 1987 году, дали некоторые права трудовым коллективам, их сове­там. Но в большинстве случаев органы самоуправления — хозяева лишь на бу­маге (которая все стерпит). Они прак­тически не решают жизненно важных проблем: как и за что платить зарпла­ту и премии; как и на что расходовать хозрасчетные фонды; как добиться реа­льного бригадного подряда и внутри­производственного хозрасчета, выгод­ного в первую очередь самим работ­никам — как ИТР, так и рабочим. В большинстве случаев СТК остаются не­ким совещательным органом при адми­нистрации, послушным прикрытием для «выбивания» дополнительных фондов, пересмотра нормативов… «Снизу» их игнорируют, «сверху» зажимают. СТК оказывается между небом и землей.

ЗА ВЛАСТЬ РАБОЧИХ!

Хаджинов. Самый большой резуль­тат забастовки — то, что у людей стал пропадать страх. Забастовка открыла глаза и уши шахтерам. Рабочие впервые почувствовали свою силу.

Васильев. После стачки мы первым делом взялись налаживать рабочее са­моуправление. Переизбрали профкомы, СТК, прошли выборы мастеров и дирек­тора. Причем его выбирали не на конфе­ренции, а общим собранием. Шахтеров пришло так много, что собрание приш­лось проводить на стадионе.

Булавка. Но ведь подобные выборы у вас проходили и до забастовки.

Васильев. Да, конечно. Только они были формальными. Более того, прохо­дили под строжайшим надзором (в бук­вальном смысле) администрации. Даже не очень тайным. Например, когда вы­бирали начальников участков на нашей шахте, администрация устроила фор­менную слежку — выстроившись на балконе, наблюдали за голосующими: кто вычеркивает и кого. А кандидатура директора и вовсе была единственной. После таких «демократических выбо­ров» некоторых уволили, оставшихся неформальных лидеров преследовали.

Братченко. До забастовки элементар­ные вопросы распределения квартир, машин, путевок решались (часто не­справедливо) только администрацией. До 40% всего фонда фактически было в руках директора, который кому хотел, сколько хотел — столько и давал.

Васильев. После забастовки новый СТК и профком изменили положение. Сообща, демократично решаем все воп­росы. Установили единую очередь на квартиры, на покупку автомобилей. Но только этим самоуправление не ограни­чивается: сейчас думаем, как сделать реальным хозрасчет. Как сделать, чтобы экономические вопросы у нас решались на шахтах и демократично, и профес­сионально.

Колганов. Во многом аналогичные за­дачи ставят перед собой рабочие всех предприятий, добивающиеся реальной экономической власти трудящихся. На основе их опыта общественная лабора­тория самоуправления МГУ разработа­ла модель самоуправления, которая да­ет возможность всем членам трудового коллектива самим решать важнейшие экономические и социальные проблемы предприятия.

По этой модели, во-первых,, общее собрание (или конференция) трудового коллектива правомочны принимать окончательные решения по любым воп­росам, входящим в компетенцию пред­приятия. Собственник (если им являет­ся не коллектив, а государство, акцио­неры или иные лица) должен проводить свои интересы, воздействуя на коллек­тив, а не командуя им через директора. В этих рамках общее собрание стано­вится своего рода «законодательной» властью на предприятии, аналогом Съезда народных депутатов для эконо­мики в целом.

Во-вторых, совет трудового коллекти­ва в этих условиях получает статус распорядительной власти. Так же как Верховный Совет становится органом, готовящим для собрания решение клю­чевых вопросов жизни предприятия. При этом СТК опирается на массовые, открытые для каждого члена коллекти­ва рабочие комиссии.

В-третьих, условием пробуждения реальной инициативы рабочих и инже­нерно-технических работников «снизу» является закрепление права свободного создания на предприятии или в более широких масштабах любых, не нару­шающих закон, союзов или организа­ций трудящихся.

Наконец, самоуправления не будет, если роль администрации не ограни­чить статусом исполнительной власти. Путь к этому — утверждение права кол­лектива избирать руководителей, сме­нять их, регулировать оплату их труда. (Эти положения, конечно же, дискуссионны.— Ред.)

Хаджинов. В период забастовки од­ной из первых задач стало утвержде­ние статуса городского и регионального стачкомов как законных представителей интересов рабочих. Городской — До­нецка, региональный — Донбасса.

Сила рабочих в солидарности. И не только рабочих — всех трудящихся. Обидно было, что местная интеллиген­ция в большинстве своем не поддер­жала шахтеров.

Васильев. Непониманию способство­вало и то, что у шахтеров относитель­но высокая зарплата, периодически на шахты «дают» дефицит, которого нет в городе (откуда людям знать, что он рас­ходится по «своим»?). Эти обстоятель­ства сталкивают нас с «нешахтерами» лбами.

Мерзликин. Следует обратить внима­ние на действительное противоречие между коллективами угольной промыш­ленности и других предприятий, прежде всего смежных отраслей народного хо­зяйства. Хозрасчет предприятий уголь­ной промышленности ломает «адми­нистративную» связь этих отраслей между собой. Эта связь должна быть заменена реальным взаимодействием трудовых коллективов через органы са­моуправления. Только при этом усло­вии мы получим действительное регио­нальное народное самоуправление. Ко­нечно, для этого нужно, чтобы все пред­приятия Донбасса стали самоуправляе­мыми. Кстати, как вы относитесь к идее производственных избирательных окру­гов?

Братченко. В этом есть рациональное зерно. Обновленные советы трудовых коллективов могли бы стать реальной базой Советской власти.

Васильев. В теперешних условиях вы­боры от предприятий дадут власть не рабочим, а администрации. Кроме того, интересы рабочих прекрасно может вы­разить и интеллигент—грамотный, квалифицированный юрист, экономист.

Кузнецова. Вы действительно увере­ны, что нынешние интеллектуалы — экономисты, юристы, активно выступа­ющие на Съездах народных депутатов, в Верховном Совете выражают именно интересы трудящихся?

Стачки показали, что к реальному действию, социальному творчеству — внедрению самоуправления, например, на практике оказались способны прежде всего рабочие. На мой взгляд, в органах Советской власти обязательно нужны люди, способные до конца отстаивать интересы наемного работника — проле­тария.

Бузгалин. Я считаю, что в этой дис­куссии правы обе стороны. Производст­венный принцип формирования округов, выборы депутатов от трудовых коллек­тивов, хотя этот принцип и не принят во многих регионах страны, могут и должны стать барьером для региональ­ной бюрократии, а то и мафии, у кото­рых есть аппарат и деньги для проведе­ния мощных предвыборных кампаний, а значит, большие шансы на победу в тер­риториальных округах.

Но производственные округа могли бы стать инструментом демократии то­лько при определенных условиях. Во-первых, на предприятиях власть будет в руках трудящихся, а не бюрократии низового звена. И во-вторых, местные Советы станут двухпалатными, сформи­рованными по территориальному и про­изводственному принципам. Пока этого нет, выборы по территориальным окру­гам будут предпочтительнее. Задачей же трудовых коллективов в этих услови­ях (здесь я полностью согласен с С. Н. Васильевым) становится активное выдвижение и поддержка своих канди­датов, помощь депутатам в Советах после избрания. Кстати, именно эти за­дачи ставит перед собой Фронт трудя­щихся Кузбасса, образованный по ини­циативе рабочих комитетов.

Колганов. Инициатива рабочих, на­чавшись с забастовки, сейчас все боль­ше переходит в конструктивное русло самоуправления. Но производственное самоуправление — это не только «розы» народовластия. Это еще и «шипы» коллективного эгоизма. Как защитить от них общие, народные интересы?

В демократическом обществе гаран­тировать реализацию общих интересов должен не столько директор, сколько сам… коллектив. Что для этого надо, по-моему? Во-первых, давая права самоуп­равления трудящимся на предприятии, научиться воздействовать на коллектив.

Во-вторых, развивать многообразные союзы и объединения трудящихся на уровне выше предприятия — советы трудовых коллективов, рабочие комите­ты городов, регионов, отраслей, межот­раслевых комплексов; обновленные профсоюзы, союзы потребителей, эколо­гические комитеты, ассоциации.

В-третьих, создать обстановку реаль­ной демократии и гласности в экономи­ке.

Бузгалин. Завершая наш разговор, хотелось бы подчеркнуть: эпоха аппа­ратных реформ кончается. Будущее за практическими делами, в осуществле­нии которых должны объединиться ра­бочие и ученые, крестьяне и писатели, короче говоря, все носители идей пере­стройки, к какой бы группе населения страны они ни принадлежали.