еволюции всегда сопровождаются потерями — будь то в социальной сфере или, скажем, в строительству. Именно революционным событием для Донецка стало появление в 1957 году завода железобетонных изделий. Первым результатом его деятельности стали донецкие Черемушки — микрорайон на Калиновке, с завораживающей быстротой застроенный одинаковыми пятиэтажными «коробками». Микрорайон этот шел по статусу «экспериментального», то есть уверенность в том, что такого рода строительство станет массовым, тогда еще не было. Вышло же, что панели производства ЖБИ на долгое время стали чуть ли не единственным материалом для возведения многоэтажных домов в городе. Жилые строения окончательно утратили индивидуальность.
Ассортимент жилья в Юзовке 20-х годов был весьма своеобразен: холеные строения Английского квартала, купеческие двухэтажные особняки с нижним этажом для челяди и верхним для хозяев (в комнатах «верха» можно было бы без труда организовать поле для мини — футбола). И «землянки», об ужасах ежедневного пребывания в которых гневно повествовал пролетарский писатель Серафимович, но которые отнюдь не являлись единственным видом пролетарского жилья.
Еще одна отличительная черта тогдашней Юзовки: отсутствие централизованных водопровода и канализации. В таких условиях о массовой многоэтажной застройке можно было вести речь лишь как о перспективе. Более целесообразным сочли ускоренное строительство одноэтажного жилья.
Основным предприятием Юзовки оставался металлургический завод. Поэтому новые дома предназначались для рабочих именно этого предприятия. До революции они селились преимущественно в Ларинке — «под боком» у завода, с тем расчетом, чтобы хождение на работу не отнимало много времени и сил. До сих пор в этом районе, которые включен в так называемую «санитарную зону», стоят выстроенные тогда добротные, прочные дома для рабочих, выдержавшие смену многих властей.
Расширение жилого сектора для персонала ДМЗ логично охватило прилегающий к Ларинке участок. В 1924 году здесь формируется микрорайон под чеканным рабоче-крестьянским названием «Стандарт». Здесь-то и дебютировал тип одноэтажного строения, ставший для Донецка впоследствии очень популярным — дом на двух хозяев, то есть двухквартирный. Состав квартиры: жилая комната, кухня (функционально неотличимая также от столовой) и кладовка. Впрочем, такой воинствующе — аскетический вариант впоследствии получил развитие, стал более комфортабельным — появилась спальня, а то и две, а также веранда, которая обычно бывала застеклена. Строились такого типа дома из песчаника, строились быстро и на тот момент вполне себя оправдывали. Широкое распространение получили они (помимо Стандарта) в Рутченково и на Путиловке. Согласно первоначальному проекту, они удалялись от называемой «красной линии» улиц на 2 — 3 метра, со временем это расстояние увеличили до 6 метров, что давало возможность окружить дома зеленой оградой (чем население немедленно и воспользовалось).
Кстати, многоэтажные дома в дореволюционной Юзовке тоже имелись. Нехватка коммунальных услуг заставляла человека, зашедшего в подъезд, испытывать сложную гамму обонятельных ощущений, причем самым приятным был запах каких-нибудь щей (или борщей), а совершенно непременным — устоявшийся кошачий запах. Взбираясь по крутым ступенькам, человек замечал, чем выше он поднимается, тем светлее становится. Поднявшись на верхнюю площадку, понимал причину: подъезд освещался дневным светом, сквозь остекленные фонари на крыше. Между домами народ любил на недоступной для хулиганья высоте натягивать веревки для просушки белья. Всем были хороши дома: высокими потолками, отменной теплоизоляцией — решительно всем. На коммунальные сложности люди по незнанию альтернативы внимания не обращали. Время проводили нескучно, высаживались на скамейки, имевшиеся у ворот каждого дома, и беседовали о жизни, обсуждая каждое изменение в окружающем пейзаже. Беседовали, разумеется, под щелканье семечек, занятие это любили в Юзовке, наверное, со дня ее основания.
Новый тип многоэтажного жилья предложила архитектура социалистического реализма. Интенсивное строительство развернулось в городе после придания ему статуса областного центра. Народ, хлынувший отовсюду на освоение шахт, сделал жилищную проблему еще более острой. Что происходило? Домовладельцы «уплотнялись», в жилье запускались квартиранты, нередко — даже несколько семей (были квартиры, позволявшие и такой вариант применить). Но так проблема решалась лишь отчасти. Поэтому многоэтажное жилье стали строить ударными темпами. Над городом повисло цементное облако (образно говоря).
В домах нового типа лестничные марши освещались уже не упомянутыми фонарями на крыше, а боковым солнечным светом, проникавшим сквозь шедшие сплошной полосой от крыши до фундамента окна. Такое освещение вселяло оптимизм и уменьшало возможность сломать ногу, оступившись в сумерках на лестнице. Характеристика секций: двухквартирные, комнаты с раздельными входами. Снаружи дома выглядели скромно, без претензий и каких-либо ненужных деталей: гладкая стена с цементной или терразитовой штукатуркой. Начинал торжествовать конструктивизм. Правда, для центра существовал более нарядный вариант, жилые многоэтажные дома украшались всяческой затейливой лепниной, а в серую или коричневую штукатурку добавлялась измельченная слюда, блестевшая на солнце и придававшая зданию почти столичный шик. Декоративные детали фасада красились в белый или желтый цвета, что выделяло их на общем темном фоне. Памятники такой архитектуры здравствуют и поныне, например, целый комплекс зданий на территории, ограниченной улицами Артема, Челюскинцев, бульваром Шевченко и проспектом Гурова. Этот микрорайон возводили с особым тщанием, ему изначально была уготовлена судьба престижного.
К концу 30-х годов в стандартных домах вместо двухквартирных секций стали размещать трех- и четырехквартирные. Это происходило из-за той же необходимости «уплотнения» — теперь квартиры стали строить и однокомнатные, чего раньше не наблюдалось. Другой характерный процесс — заселение многокомнатных квартир несколькими семьями, то есть, образование коммуналок. Своеобразие коммуналок донецких в том, что если в более древних городах они чаще возникали в домах, ранее принадлежавших зажиточному классу, то у нас под это дело специально предусматривался процент нового жилья. Заселение города шло так бурно, что иного варианта власти просто не видели.
Разные идеи волновали в ту эпоху умы местных архитекторов. Была мысль образовать в южной части Калиновки циклопическую застройку, которая в вертикальной проекции имела бы форму серпа и молота. Счастье еще, что ряд обстоятельств не позволил этот дерзкий план осуществить.
После войны многоэтажную застройку пришлось восстанавливать. Что касается освоения площадей, То они заполнялись в основном одноэтажным домами. В этот период как никогда активно шла частная застройка. Для рядового работяги, не имеющего никаких льгот, дождаться государственной квартиры было почти безнадежно. Поэтому особым уважением стали пользоваться начальники лестных и строительных складов. Дома «поднимали» по наиболее дешевому способу, «набивая» пространство между двумя перегородками, образующими стену. И новые кварталы росли с невиданной скоростью. К примеру, поселок Красный Фронт за какие-то пять лет спустился от нынешнего Киевского проспекта почти до самой балки, которая теперь служит границей Червоногвардейского района Макеевки.
В 1948 году институт «Гипроград» разработал для Донбасса серии типовых проектов домов из кирпича, шлакоблока и природного камня. В них предусматривались двухкомнатные квартиры площадью 24 — 30 квадратных метров или трехкомнатные 34 — 38 квадратных метров. Каждая квартира снабжалась кухней, санузлом, застекленной верандой. Примета времени: белые оштукатуренные дома их шлакоблоков, крытые ярко-красной черепицей и несущие на себе цветные детали отделки. В центре тогда в новых многоэтажных домах впервые появились лоджии (не предусмотренные типовым проектом), а первые этажи стали выделяться под разного рода заведения, в основном — магазины (что учитывалось при проектировании).
В начале 50-х более пристальное внимание уделили шахтным поселкам, которые стали заполнять стандартными трехэтажными домами. Это было одно из последних слов сталинской эпохи в жилищном строительству. В двери стучалась новая эра, о приходе которой мы говорили в самом начале.
Первые крупнопанельные дома появились в микрорайоне «Заперевальный» в 1956 году. Именно здесь производился интересный опыт, когда панели навешивались на железобетонный каркас. Полигоном же крупномасштабного строительного эксперимента избрали Калиновку. Начался снос древних домов Семеновки (часть города, прилегающая к Калмиусу) — на некоторых еще оставались соломенные крыши. Аналогичные, но более вялые процессы шли на Ветке, Путиловке. Пошла мода на крупные массивы по типовым проектам, что в конечном итоге довело ситуацию до абсурда, гениально отраженного в фильме «Ирония судьбы».
Пресловутые «хрущобы» никак не поддаются однозначной оценке. С одной стороны, они все же притупили остроту жилищной проблемы. Автор этих строк всю жизнь провел в «хрущобах», не будь которых, вообще неизвестно, где бы он ее провел. С другой стороны, в строительству этого недозрелого жилья очень важно чувство меры и умение вовремя остановиться. Такого умения продемонстрировано не было. Сейчас оно понемногу возвращается, благодаря кризису строительной отрасли, который наконец-то избавил ее от лихорадочной спешки. Не устранив, конечно, нехватку жилья.
Автор: Евгений Ясенов.
Публикуется с разрешения автора.
Отдельное спасибо Денису Лапину.
- Литература:
