От переводчика

К этой книге я подступался давно, приблизительно около года. Вернее, год с лишним назад она впервые попала ко мне в руки. Прочитал её залпом, как говорят, на одном дыхании. При чтении этой книги меня не покидало ощущение, словно я вернулся на «машине времени» в конец 1980-х годов — 1990 год. Вновь ощутил то, что пережил тогда: прилив энергий, желания действовать, ожидания, горечь, надежда. Это то состояние, которое характеризуется как: «хорошо в дороге!» Понимающий — поймёт!

«Проглотив» все 232 страницы книги «Израильтянин в Донецке»,сразу же сказал себе:»Её должны прочитать многие другие!» Книга написана на иврите, поэтому не владеющему языком не под силу её прочитать. Необходимо взяться за перевод, — решил я. — Если не ты, то кто же!» Время шло, но, увы начать перевод отдельных глав с иврита на русский язык как-то не доводилось. И вот, чудо! Именно в дни Хануки вдруг как-то всё устроилось само собой, и я принялся за дело.

«Израильтянин в Донецке. Дни трепета в Украине». Обложка книги«Израильтянин в Донецке. Дни трепета в Украине». Обложка книги

Но прежде расскажу об авторе книги. Его зовут Михаэль Шашар(Шерешевский). Родился он в 1933 году, в Берлине. Когда ему было два года с родителями репатриировался в Эрец Исраэль. Ещё будучи студентом, был одним из немногих израильтян, посетивших Советский Союз в 1959 году. Результатом впечатлений от этой поездки стала книга «Израильтянин в Москве».Михаэль Шашар был человеком религиозных убеждений, выполнявшим предписания Торы. В Израиле он известен как журналист, литературный критик, писатель. Является автором несколько десятков книг. В определённые периоды жизни был на государственной службе :советник президента Израиля, помощник министра обороны, консул Израиля в Нью-Йорке. Умер Михаэль Шашар в 2006 году. Жил и похоронен в Иерусалиме.

Книга «Израильтянин в Донецке» вышла в свет в 1992 году. События, описанные в ней, имеют чёткий и ограниченный отрезок времени с 14 сентября 1990 года по 14 октября 1990 года. Один месяц. На мой взгляд, эта книга является очень интересным источником еврейской истории Донецка, документом того времени.

И ещё, я не ставил своей целью подготовить пересказ глав книги. Для меня было важно как можно точнее перевести избранное мною, максимально сохранить дух, стилистику и характер повествования. Ну, и конечно, соблюдать факты!

Израильтянин в Донецке. Начало

«Скажу только,  что когда после 120 лет своей жизни я предстану на пороге небесных врат,  то на вопрос о своих добрых делах отвечу сразу: я распахнул ворота синагоги в Донецке».

 

Михаэль Шашар (Шерешевский).

Во время встречи с еврейской общественностью Донецка. Почётный президиум, пятый справа Михаэль Шашар. Осень 1990 годаВо время встречи с еврейской общественностью Донецка. Почётный президиум, пятый справа Михаэль Шашар. Осень 1990 года

«Ты едешь в Донецк!» — так сказал мне по телефону Арье Кроль, ответственный за кампанию «Грозные дни»*. Признаюсь, что до того момента не слышал названия этого города, который является третьим по населению на Украине (после Киева и Харькова). Проживает в нём более миллиона жителей, из них примерно 20.000 евреев. Намного позже мне стало известно, что Анатолий (Натан) Щаранский родом из Донецка.

Донецк, «город угля и металла», расположен на востоке Украины. Но не деньги и не уголь привлекали меня к этому месту. Ехал я в Донецк со своей супругой Эстер, чтобы отпраздновать там месяц еврейских праздников — тишрей — вместе с моими братьями, сыновьями моего народа. Много евреев в прошлом осело в этом районе. По распоряжению царских властей определённые территории царской России были разрешены для постоянного проживания евреев. Во время царствования Екатерины и Николая Первого были даже созданы десятки еврейских колоний, просуществовавших вплоть до второй мировой войны.

Не менее 70 тысяч евреев, жителей города и прилегающих районов, были убиты нацистами. Многие из них живьём сброшены в шурфы угольных шахт.

Но и после войны наступили нелёгкие времена для евреев. Их участью стали преследования и мучения в духовной жизни. Правда, с началом перестройки Михаила Горбачёва в Донецке появились зачатки новой еврейской жизни.

Отправляя меня в путь, мне сказали, чтобы я не ожидал чего — либо значительного, ведь в городе нет ни одной синагоги. Это было тяжёлым известием для меня, соблюдающего традиции еврея, привыкшего молиться в синагоге не только по праздникам, но и по субботам. Тогда же я сказал себе, если мне удастся собрать из двух десятков тысяч евреев города для молитвы в Рош А-шана, в Йом Кипур и Симхат Тора несколько десятков евреев, то сделаю большое дело!

Но действительность была совершенно иной. Не буду затягивать вступление. Скажу только, что когда после 120 лет своей жизни я предстану на пороге небесных врат, то на вопрос о своих добрых делах отвечу сразу: я распахнул ворота донецкой синагоги, которые были намертво заперты с 1926 года в течение долгих десятилетий по указанию коммунистических властей. Сотни, если не тысячи, собирались в ней по праздничным дням (во время визита М.Шашар в Донецк. Прим. редактора). И им казалось это каким-то сном. А мне это было наградой за все мои старания в моей жизни.

Это и ещё очень многое другое мы сумели достичь во время нашего пребывания в Донецке в месяц тишрей, начало 5751 года.

Впечатления и переживания, накопившиеся в тот тяжёлый период, нанесли свой неизгладимый отпечаток. И они настолько сильны, что собственно, нет слов для их описания. Но всё же считаю своим личным долгом перенести эти впечатления на бумагу.

Иерусалим. Март 1992 года.

***

Донецк

Пятница. 14.09.90 года.

Донецк. Два часа ночи. Мы спускаемся по трапу самолёта, и сразу же в него поднимаются бабушки, головы которых укутаны платками, и в их руках вёдра и метёлки для уборки в самолёте. Прохладно. Издали высвечиваются огни взлётно-посадочных полос, впрочем, как и в любом другом аэропорту мира. Но как только мы входим в пассажирский зал, то «разница» обнаруживается в полную силу. Страшный запах канализации, в самом прямом смысле слова! Багаж привозят к открытому всем ветрам навесу, словно речь идёт об аэродроме деревни, а не города, имеющего более миллиона жителей.

Нас уже ждут. Женщина, председатель культурного общества «Алеф», по приглашению которого мы приехали, и её спутник. Она узнаёт нас сразу. Мы обнимаемся и целуемся, будто бы знакомы давно. Её зовут Малка (Мария) Будиловская. Она не говорит на иврите, но идиш, которым Малка владеет, достаточно хорош.

Такси нет, и мы нанимаем частную машину. Выясняется, что почти все владельцы автомобилей в СССР стремятся подзаработать «несколько рублей» со стороны по случаю и предоставляют услуги водителей такси.

Время позднее, но всё же движение автомашин очень и очень слабое для города такого масштаба. Спустя двадцать минут в кромешной темноте мы подъезжаем к дому Малки Будиловской на улице Ленина.

Первый шабат

Суббота. 15.09.90 года.

Шабат. Вновь я вынужден молиться в одиночестве, и по-прежнему не знаю, что будет в Рош А-шана и в Йом Кипур. Я покрываю себя талесом. Малка Будиловская внимательно смотрит на меня. Она очарована увиденным. «Так обычно делал мой папа», — говорит она и вздыхает. Чуть позже приходит рэбе Шмуэль А-Коэн, долгожитель среди евреев Донецка. Ему 97 лет, полуслепой, но в совершенно здравом уме. Он узнал о нашем прибытии и не смог удержаться и не приехать один, в шабат троллейбусом, чтобы увидеть нас. Рэбе Шмуэль является почитаемой личностью среди евреев Донецка. Потому, что сохранил еврейские традиции и у себя дома, невзирая ни на что, сберёг Книгу Тора. Эта новость обрадовала меня. Ведь когда я выезжал из Израиля, мне сказали, что в Донецке нет синагоги, и, тем более, нет Книг Тора.

Его голова покрыта большой чёрной кипой (ермолкой), удлинённая борода украшает его лицо. У рэбе Шмуэля сочный, богатый идиш. Он говорит ясно и понятно, невзирая на преклонный возраст. Рассказывает, что рос в еврейской колонии в Крыму, которая была создана во времена царствования Екатерины. В колонии проживало примерно двести семей. Все семьи строго придерживались еврейских религиозных предписаний. В колонии был раввин, шойхет и синагога. Еврейская жизнь в колонии протекала непрерывно, из поколения в поколения. Тамошние евреи выращивали хлеб. Не было в колонии трудностей с занятостью и источниками существования. Этому был положен конец в оккупацию, с приходом нацистских солдафонов. Они убили почти всех жителей колонии. Он — один из немногих, кому удалось спастись. После войны поселился в Донецке. Рэбе Шмуэль рассказывает о своих бедах, муках и о скитаниях громким голосом, без вздохов и ахов, и чувствуется, что эти мытарства его закалили, как кременную скалу.

Действительно, трудно поверить, что он приближается к столетнему возрасту. Слушая его рассказ, я обещаю ему новый талес, который привёз из Израиля, а также святые книги. Невозможно описать ту радость, которая охватывает его, когда он услышал об этом обещании. Было видно, что он счастлив встретиться с нами. Наверняка, это прибавило ему несколько лет жизни. Вот уже около пятидесяти лет он не беседовал об «идишкайт».

И вот здесь мы, евреи из Иерусалима, понимающие его душу и сердце.

Ещё мальчиком он учил Пятикнижье и труды толкователей Торы, остерегался есть свинину. Но не более этого. По-прежнему помнит наизусть многие молитвы. Женат в третий раз, и всегда на еврейских женщинах. Но они совершенно ничего не знают о еврействе. И как они познают правила «кошерности » и разделения посуды? Когда подали ему чёлнт, приготовленный моей женой Эстер, он не может успокоиться от огромного удовольствия. «Как в мамином доме!», — вновь и вновь повторяет он.

Рассказывает, что евреи избрали жизнь в колониях, чтобы избежать 25-летней службы в в царской армии. Барон Хирш пожертвовал денег для поселений. Два брата рэбе Шмуэля репатриировались в Эрец Исроэль в 20-е годы. И он был на пути в Эрец Исроэль в середине 20- х годов. Но сжалился над своей мамой, которая осталась совсем одна после убийства отца в 1919 году погромщиками. И поэтому он вернулся…. Вот только жизнь в Донецке — это не жизнь, ведь нет здесь идишкайт.

Читайте все части М.Шашар «Израильтянин в Донецке»

 

 



Войдите, чтобы оставить комментарий