Гражданская война в Юзовке. Воспоминания Залмана Арана. Часть 7

Мы возобновляем публикацию глав книги воспоминаний нашего земляка Залмана Арана. Челоавека, малоизвестного на родине, в Донецке, ставшего видным политическим деятелем Израиля. В этой главе речь идет о Гражданской войне на территории Юзовки и донецкого края. События происходили ровно 95 лет назад, в ноябре 1918 года. Революция и война разрушили устоявшиеся основы общества, сдвинули с места миллионы людей. Войска и армии сменяли друг друга, как в калейдоскопе, принося горе и несчастье. Книга Залмана Арана является уникальным свидетельством очевидца тех событий. Огромное спасибо Петру Варияту за перевод книги.

Вследствие революции в Германии началась эвакуация немцев из нашего местечка – Юзовки, лежащей на границе между Украиной и областью Войска Донского. Из-за географического расположения наше местечко было одним из первых на пути захвата армией генерала Деникина. Поэтому огромная масса евреев, в основном мужчины, поспешно двинулась из местечка навстречу… навстречу неизвестному. Вооружённые русские крестьяне из близлежащих деревень ограбили всех, взяв всё, что было у нас. Грабёж они сопровождали своим "политическим манифестом": "Мы против красных и против белых, против жидов, коммунистов и против помещиков!". Дулами обрезов они указали нам дорогу, заставив повернуть обратно.

Вернувшись, мы вышли другим путём. Спустя несколько часов пешего хода, прибыли на станцию Ясиноватая, которая уже пылала от огня артиллеристских снарядов армий Деникина. Отступающий военный эшелон Красной гвардии был уже готов отправиться в путь. Попасть в него было непросто: эшелон заполнен солдатами, а солдаты были полны ненависти к евреям. Вот несколько солдат проходят по вагонам, и, вдруг, они замечают нас. Их глаза вспыхивают. Один из солдат останавливается и кричит: "Жиды! Выйти из вагонов, сойти с поезда, вы спекулянты и дезертиры!".

Кто-то из наших ребят бежит вдоль состава и зовёт двух солдат-евреев. Те вызывают на помощь комиссара и заявляют: "Поезд не тронется, если не примете беженцев. В Красной гвардии не будет править антисемитизм!". Комиссар перебегает из вагона в вагон, беседует, убеждает, кричит. И очень быстро цепляют к составу несколько дополнительных вагонов для беженцев. Только лишь после всего этого комиссар, красивый и крепкий гой, обращается к нам. Он говорит: "Очень странные вы люди. И почему вы не вступаете в Красную гвардию? Не стыдитесь бегать как мыши?".

Обожгли нас комиссарские слова, сказанные не в злобе, а порицательно-назидательным тоном. Ведь перед тем, как покинуть Юзовку, мы условились, что по прибытию в город Харьков вступим в Красную армию.

Поезд тронулся, выезжая из пылающей станции, обстрелянной артиллеристским огнём и покрытой многочисленными выбоинами.

На протяжении всего нашего пути
Путанного и сложного
Без покровителя и без ангела!

Ещё в Юзовке мы разделились на две группы. Одна должна была опередить другую на два дня, выехав в Харьков для вступления в Красную армию. И действительно, опередила… С прибытием в город эта группа была мобилизована. Но поезд, стоявший на станции Харьков, неожиданно был захвачен одной из частей белой армии. Парней вытащили из вагонов и всех расстреляли тут же на перроне. Вторая группа прибыла в городок Константиновка. Весь этот городок состоял из большого завода по производству стекла, шести улиц, рынка и поля. Ночевали мы у местных евреев. Утром потемнели улицы, заполненные евреями. Узлы, чайники, звуки разговоров, вздохи, встревоженные лица, беспокойные движения и уставшие глаза, усталость. Со свистом проносится в воздухе над городом шрапнель, вылетая за его пределы. На горизонте блеснул солнечным светом лес пик кубанских казаков. Счастье того, кто не видел панического бегства еврейских масс. Звук плетущихся ног, тяжёлые вздохи, тревога в глазах и выражения лиц…. Кто сможет описать эту галутную панику?

По ходу всей этой суеты и массового бегства я заставил себя остановиться. Здравый разум подсказал мне, что бегство от кубанских наездников означает верную смерть. Я задержал группу близких и знакомых. За городком, в поле повсюду были разбросаны погреба жителей. Погребом служила открытая яма, которую по необходимости закрывали досками. Вот в такую яму мы и попали. Рядом со мной мой брат, ученик ешивы. Его красивое, нежное лицо было бледным как мел. Глаза брата вобрали в себя все молитвы Йом Кипур. Он заботится о жене, упавшей в обморок. Молодой резник с бородой золотистого цвета шепчет молитву. С нами учитель из гимназии "Тарбут", уроженец одной из еврейских колоний на юге России, широкоплечий и широколицый. Он уже приобрёл "опыт": под дулом винтовки его заставили исполнять на гармошке украинский танец. Тут же, во дворе, под звуки исполняемой им музыки, махновцы зарубили всю его семью. Что происходит у него в голове сейчас трудно понять. Его лицо словно скала, совершенно ничего не выражает. Один молодой парень безнадёжно выскакивает из ямы – "хочу домой, в местечко… к людям". Пули прожужжали над нами и беспомощно упали на краю ямы, словно захотели отдохнуть после долгой дороги. Тень смерти витает над нашими головами.

Пробуждается слепое желание молиться…. Желание опереться на какую – то невидимую, скрытую высшую силу, которая не боится казачьих пик и свиста смертельных пуль. Вот уже как два года я вижу себя свободным от религии. Но желание жить огромное…. Ты и все, кто вокруг тебя — идн, идн, слабые и беспомощные. Евреи из ямы, из погреба. Эти люди сами себя не смогут спасти, ну, а "Вс-ий" – кто знает…

Прибыли в белый город, город Славянск. Почти завершился выход частей Красной армии. Поутру я брожу по безлюдным улицам. Куры ищут свой утренний корм. Группа солдат Красной армии в потрёпанной и обветшалой форме ещё не успела оставить город. Ими командует рабочий в солдатской шинели. Солдаты стоят и поют гимн революции. Голодные и испуганные, грязные и охрипшие, не уверенные в себе, поют эти красивые слова, падающие на землю, как спелые красные помидоры. В Славянске мы застряли основательно, казаки перекрыли дорогу в Харьков. Мы, группа молодых еврейских парней, проживали у портного — еврея. Его внешний вид и характер были нетипичными для человека его рода занятий. Высокий и крепкий, широкогрудый с живым и смелым выражением лица. Прятались мы на чердаке его дома, подняв туда еду и лестницу. Всю ночь мы слышали крики казаков. Они требовали открыть ворота двора. Всё это сопровождалось ударами по воротам. Хозяин дома, проявив упорство и смелость, стоял на своём, не уступил и не дал им войти.

Но эта неуступчивость продолжалась до тех пор, пока к воротам не подошла другая группа казаков, менее покладистая. Они отыскали способ прорваться во двор. Мы слышали крики портного, ругательства казаков, топот сапог и выстрелы. Были уверены, что пришёл конец этому странному еврею. К нашей радости, с рассветом услышали его голос, зовущий нас спуститься. В доме проводился тщательный обыск: искали коммунистов. Спустившись с чердака, мы разбрелись по комнатам дома. И вот они идут: казаки бродят по двору, рыскают в подвалах и чердаках. Я сидел в комнате, читая книгу ТАНАХ. Входит молодой казак. " "Снимай сапоги!", — требует он. Я не ответил, казак подходит ко мне, поднимает одну ногу и снимает сапог, поднимает вторую ногу и снимает второй сапог. Я продолжаю читать ТАНАХ.

Армия полководца Деникина занимает город за городом. Дороги в руках "белых". По дороге из Славянска обратно в моё местечко, Юзовку, я и мой брат снова прибыли на станцию Константиновка. Движение поездов по-прежнему нерегулярное. Нужно ожидать какого-то случайного поезда. Мы располагаемся прямо на полу станции и ожидаем. Тем временем проносятся составы поездов в направлении великой России. Они переполнены солдатами, казаками, тяжёлым вооружением, покрыты маскировкой и усыпаны цветами. Слышны мощные голоса пения. Миссия победителей.

Продолжение следует.

Читайте все части воспоминаний Залмана Арана.

• Перевод: Петра Вариатя
• Источник: http://donjetsk-jewish.ucoz.ru