>
Однажды году так в 1923-м курсанты — шахтеры (так назывались в то время студенты Донецкого горного техникума), придя в родной учреждения, с не годованием увидели на досках следующий текст: «По случаю дня Казанской Божьей матери занятия отменяются». Но еще более сильные эмоции испытали они, когда увидели те же слова, написанные на доске объявлений знакомой всем рукой ректора Мухачева. Конечно, ректор был человеком верующим, не скрывал этого и поступил по совести, но разве это оправдание? Зачем, спрашивается, народ баламутить? Хорошо еще, что в те времена парторганизацию техникума возглавлял Никита Хрущев — молодой, правда, но уже проверенный закаленный большевик. Ректора одернули. На работу он все-таки вышел, но народ прошел за партийным вожаком. Ну, а судьба Мухачева все-таки оказалось печальной. Ему пришлось уйти некоторое время спустя. По собственному желанию. Не вписался в коллектив. Как говорится, авария — столкнулся c жизнью.
Вступительные экзамены как пережиток прошлого
До революции в наших краях с учебными заведениями было не так чтобы густо. Что и говорить — тяжелое наследие капитализма! Новая власть денег и бесправия была свергнута, и народ получил возможность от души приложиться к образованию.
В Юзовке дореволюционной существовала политехническая школа. Готовили в ней специалистов среднего и младшего звена. После октября 1917 года школа канула в небытие. Зато каким-то образом выжил Горловский горный техникум, основанный аж в 1876 году. И вот когда после окончания гражданской войны молодой стране понадобились специалисты горного дела, Горловский техникум решили использовать как базу для подготовки таковых. Но расположение его для того времени было уже неудачным. Горлова бесповоротно утеряла статус главного промышленного центра Донбасса. Концентрация индустрии и населения заставляла подумать о создании горного техникума в районе Юзовки и Макеевки. Поэтому в декабре 1920 года в Донецкий губнаробраз создал комиссию во главе с помощником начальника Юзовского горрайуправления ЦГКП (Центрального Правления Каменноугольной Промышленности) Исаем Марковичем Пугачем. Целью ее положили обследовать состояние и работу Горловского горного техникума с последующим преобразованием его в вуз и перемещением в Юзовку.
Донецкому техникуму выделили двухэтажное здание бывшего коммерческого училища. Для студенческого общежития отдали дом бывшего ночлежного пункта земства, для мастерских и лабораторий — 10 разрушенных казачьих казарм и конюшен. На ремонт и оборудование помещений выделили семь «лимонов» (трудно, правда, сказать, какую реальную стоимость имел тогда «лимон»). Бла годетелем выступило уже названное ЦГКП. Для обучения установили трех годичный срок. После последующей годовой практики выпускники получали гордое звание — «инженер узкой специальности».
Первых студентов набрали с большим тщанием. Во-первых, необходимо было наполнить эту процедуру глубоким социальным смыслом. Эта задача действительно считалась первой и основополагающей. И тут приходилось решать довольно сложную проблему. Если воспитывать горных инженеров из чисто пролетарских кадров, о качестве подготовки можно было сразу забыть. Пролетарии в то время были не особо образованы. Это не упрек или издевка — это констатация факта. Но пролетарии любой ценой должны были составить большинство студентов (в смысле курсантов — шахтеров). И проблему решили — таки! Притом решили весьма изящно. Для особо отсталых (в плане образования), дабы подготовить людей к учебе в техникуме, учредили рабфак. Курсы науки в нем проходили в течение трех лет, после чего дорога в техникум была открыта.
Подавляющую часть студентов составили, таким образом, все же передовые рабочие заводов и шахт, причем не какие попало, а с трудовым стаже 10 — 15 лет. Из 208 человек (первый набор техникума) пролетариев оказалось 164. Остальных рекрутировали из учащихся той самой Юзовской политехнической школы, которая погибла под обломками старого мира. Зачисляли, отметим, без вступительных экзаменов. Это считалось то ли просто излишним, то ли буржуазным пережитком. На попятную пошли лишь в 26-м, когда вступительные экзамены были узаконены.
Из статьи И. Замдберга «Традиции» («Социалистический Донбасс», 15 июня 1946 года): «Типична история студента первого набора Булгакова Г.Н. Сорокалетний человек, отец семейства, он работал токарем на Сталинском металлургическом заводе и без отрыва от производства учился. Чтобы попасть на занятия, ему ежедневно приходилось проходить 6 километров туда и обратно. Но твердыня науки была взята — Булгаков стал инженером».
Пролетарски ориентированные студенты, что естественно, отвечали родной власти любезностью на любезность. На митинге, посвященном открытию техникума, слушатель первого курса Николай Ачкеев говорил: ««Как жили трудящиеся и шахтеры Донбасса? В лачугах, в нищете. Читать, в лучшем случае, учились по трактирным вывескам. Спасибо Советской власти за ее заботу о нас. Красное студенчество на подлые происки мировой буржуазии готов ответить громовым ударом».
Первый звонок в торжественной обстановке дали 30 мая 1921 года. Провели митинг, с пламенной речью выступил И. Пугач. А чуть раньше был произнесен другой зажигательный спич. Исполнил его славный революционер Артем, прибывший в Юзовку как раз с целью инспектировать подготовку техникума к запуску. Он произнес фразу, которую с тех пор считали долгом вставлять в каждое издание об истории вуза: «Я уверен, что на месте создаваемого техникума в будущем вырастет высшая горная школа». И ведь прав оказался товарищ Артем!
За фунт хлеба и приварок!
Первым студентам, надо признать, пришлось несладко. Выделенные помещения были весьма слабо приспособлены для того, что в них должно было происходить. Не оставалось ничего другого, как составить из студентов бригады механиков, электриков и строителей. После занятий они каждый божий день работали по 3–4 часа, доводя помещения до кондиции. Если учесть, что время было весьма голодное, трудно понять, как люди выдерживали такое напряжение. Паек не спасал, ибо включал в себя фунт хлеба и какой-нибудь, как тогда говорили, «приварок». Единственно помогал революционный энтузиазм. Эти несгибаемые люди построили кочегарку, электростанцию, мехзавод, даже узкоколейку проложили. Провели отопление, водопровод. В декабре 1921 года вступило в строй общежитие на 100 мест, заработали столовая, баня, прачечная, парикмахерская.
Вернемся к пайку. В августе студентам было отказано даже в том скудном рационе, какой поначалу выделялся. Делать нечего, пришлось объявить перерыв в занятиях. Наиболее рьяные продолжали заниматься благоустройством помещений, другие (их все-таки оказалось большинство) ушли работать на предприятия. Надо было как-то спасать семьи от голода.
Пайки отменили по простой причине. Денег не было. Средства, отпускаемые на народное образование, уходили на борьбу с беспризорностью, по тогдашней формулировке «на помощь голодающим детям». Число беспризорников в Донецкой губернии приближалось к 50 тысячам. Да и общая ситуация в регионе не благоприятствовала. Разруха, знаете ли, а тут под городом шастает Махно и прочая нечисть. Опять же, постоянные перебои с электроэнергией. Иногда свет вырубался в разгар лекции. Но безвыходных ситуаций не бывает. В темноте студенты тоже не скучали. Кто-то тут же запевал, песню подхватывали все присутствующие. Так и коротали время до следующего включения.
О студенческом быте. Его, как такового, не было вовсе. Об уровне общежития говорит хотя бы такой факт: впоследствии его переоборудовали под гараж. Вообще-то официально оно именовалось «Домом пролетарского студенчества». Но из-за кошмарной перенаселенности общежития называли «Ясиноватский вокзал». Весьма показательно. Позже, когда помещение разделили перегородками, ему подыскали более пристойное наименование — «Крейсер Коминтерна». Даже в таком хлеву умудрялись, однако, поддерживать какой-то порядок. Следили за чистотой, подбирали окурки с полов. Играть на музыкальных инструментах разрешалось только по выходным, да и то, в строго определенные часы.
Не все, впрочем, вместились в общежитие. Довольно большое количество студентов поселили в доме 58 по 8-й линии. Когда вселялись, знали, что соседями окажутся торговцы — перекупщики. Отнеслись к этому без восторга, но спокойно. Нэп все-таки, при нэпе перекупкой заниматься не возбраняется. Но прошло совсем немного времени и отношение к вольным торговцам в корне изменилось. Нэп потихоньку начали «щемить», на торговцев навесили ярлык «спекулянты» и выселили из дома 58.
В 22-м году стало полегче. Помещения были наконец доведены до ума. Вступило в строй второе общежитие. Теперь студенты работали после занятий уже не каждый день, а всего раз в неделю. Ну а в конце года техникум получил некоторую подпитку от Наркомпросса Украины, райуправления ЦГКП, райкома союза горнорабочих.
Относительный порядок был наведен в таком непросто деле, как организация учебного процесса. Здесь пролетарский энтузиазм мало чем мог помочь. Требовался специалист. И таковой нашелся в лице профессора Рождественского, педагога — методиста с большим опытом. Лишь к 23-му году его стараниями подготовили «методическое кредо» — так называлась инструкция пол учебной работе. Он сумел понять, что нужно новой власти, и нашел ту степень сочетания труда с учебой, которая требовалась в конкретной ситуации. Для лучшего усвоения материала доля практики в учебном времени была намеренно вздута. Для работы в мастерских отводился целый день. Разбивались на бригады и отводили душу в жизнеутверждающем труде за токарным станком., кузнечным молотом или, скажем, в литейном цехе. За спиной у студента неусыпно бдел преподаватель, осуществляющий связь теории с практикой. Своеобразные практические занятия предусматривались и при изучении социальных дисциплин. Изучаются, скажем, крестьянские войны периода развитого феодализма, а отдельный вечер выделяется для обсуждения жизни и деятельности Степана Разина. Шли еще дальше. Наладили связь с городским театром, и юзовские служители муз по воскресеньям ставили для студентов спектакли на революционные темы. Ну, а после представления, и это вполне логично, устраивалось коллективное обсуждение с участием преподавателей.
Но ведь давно известно: лучшие развлечения — те, которые устраиваешь себе сам. Здесь, конечно, студентов подстерегали жесткие рамки. И все же. Отвести душу, можно было в кружках: драматическом, хоровом, шахматно-шашечном (для последнего, специально закупили 4 пары шахмат и 2 шашек). 1 апреля 1922 года вышел первый номер студенческой газеты под чеканным названием «Техника и коммунизм». В ней работали те молодые люди, в чьих душах физика умудрялась сосуществовать с лирикой. О том, что в «Технике» публиковалось, дает представление вирш С. Доронина 23 года:
Мы испытываем муки ошибок,
Безумную радость побед!
Мы идем среди слез и улыбок
Мы может иногда плохо видим,
Мы может иногда ошибаемся,
Но сомнений, сомнений в сердцах у нас нет.
Какой досуг в стране победившего социализма без лекций и диспутов? Они были регулярны и неизбежны. Отменить их не могло никакое стихийное бедствие. К примеру, в декабре 1923 года в городском клубе имени Энгельса проходил диспут на тему «Кому нужна вера в бога». На улице мело, по года свирепствовала. Но вот в дверях появился краснолицый молодой человек и, перекрывая шум дискуссии, сообщает, что замело подъездные пути к металлургическому заводу, так что прекратился подвоз кокса. Чем это чревато — не студентам горного техникума объяснять. Все в едином порыве бросились на выход, организованно проследовали до подъездных путей, к утру их расчистили — дали заводу кокс, а тут и время идти на занятия подоспело. И что вы думаете? После занятий студенты отправились в клуб имени Энгельса, и диспут продолжился с новой силой! Так и не смог убедить присутствовавший в качестве оппонента поп молодых пролетариев.
К концу 20-х в техникуме (он стал в 1926 году институтом), как в целом по стране, усилился идейный прессинг. Народ боролся с троцкистскими и зиновьевскими загибами. Ну, а после знаменитого «шахматного дела» под подозрения попала вся техническая интеллигенция, имевшая несчастье получить высшее образование в дореволюционной России. Началось решительное изживание «узкоспецовских» настроений. Что это такое? Это когда специалист хочет проявлять свою компетенцию в той отрасли, которая соответствует его обучению, а не в общественной жизни. Он хочет быть просто специалистом. А этом недопустимо, даже когда специалист однозначно хорош. Преподавательский состав искусственно раскололся на две части.
Вот как ядовито описывает одну, и не лучшую половину этого состава, Борис Радевич в книжечке «Донецкий индустриальный», выпущенной в 1960 году: «Позавчера, за преферансом, под звуки рояля и аккомпанемент скрипки (чтобы не услыхали новые хозяева), некоторые спецы шепотком передавали друг другу, что за рубежом готовится поход на Советскую власть. Тех инженеров, которые перешли на сторону народа, пытались «обработать» посулами и угрозами: «К товарищам переметнулся? Попомните, батенька, добром это не кончится!». Просто-таки «Союз меча и орала» какой-то!
В январе 1928 года бюро окружкома в своем постановлении подчеркнуло: «Провести работу среди студентов в направлении изжития ими узкоспецовских настроений и создания таких, когда студент считал бы своей задачей готовиться быть в будущем и хорошим специалистом и хорошим общественно — политическим работником». Прикрепили к парторганизации института члена бюро окружкома. И работа закипела! В результате бесчисленных собраний и диспутов нежелательные настроения решительно изжили. Нет такой задачи, которая не по плечу коммунистам! В институте остались только проверенные кадры. Так что чуть позже, встретившись со своим преподавателем математики Абрамовым, Н. Хрущев, бывший тогда уже при силе, мог спокойно сказать: «Спасибо вам, Григорий Самойлович, за ваши синусы и косинусы!».
Маленькая деталь. Так, к слову. На коммуниста, пропустившего более 10 часов занятий, накладывались гарантийные взыскания. И еще. Агитаторы каждую субботу выезжали на заводы и шахты Макеевки, Буденновки, Рутченково и Щеповки, где выступали с лекциями, после чего непременно устраивался концерт силами студенческой самодеятельности.
Вот так и начиналось то большое дело, которое впоследствии станет известно всей стране под названием Донецкий политехнический институт, а теперь — технический университет. Осталось только объяснить, почему, собственно, речь зашла о нем. Дело в том, что в нынешнем году славному вузу исполнилось 75 лет. В мае прошли торжества с манифестацией студентов по улице Артема и последующим распиванием пива в скверах города. С юбилеем поздравляем Технический университет и мы. Первый вуз этого города — это наша живая история.
1996 год.
Автор: Евгений Ясенов.
Публикуется с разрешения автора.
Отдельное спасибо Денису Лапину.
- Литература:
