ачале сентября 1920 года бронепоезд имени лейтенант Шмидта по пути на один из фронтов гражданской войны сделал остановку в Юзовке. Бронепоезд был полно революционных матросов. Как же поступает братва, выбравшись на прогулку в город? Начнем с того, что братва порядком нетрезва. Поэтому она ищет приключений. И революционные матросы, вдохновленные отсутствием какого-либо отпора, начинают куролесить. Они избивают встречных граждан, хуля при этом местные власти, досадившие им в ряде бытовых вопросов. Они хватают юзовских девок за те части тела, которые для этого предназначены. Наконец, они вламываются в здание политбюро губернской ЧК, смяв охрану в составе одинокого бойца с примкнутым штыком, учиняют дебош с криками «Мы вас разобьем!», а затем проделывают то же в уездном комитете РКП(б). Попутно разбивается масса оконных стекол. Удовлетворенная братва удаляется под сень бронепоезда, после отстоя которого юзовские пределы совершенно безнаказанной.
Шкурный вопрос юзовских рабочих
Из учебников истории советского времени мы знаем о том, что 1920 год был голодным. Оно и понятно. Три года гражданской войны разрушили тот, казалось бы, вековечный фундамент, на котором покоилось отечественное сельское хозяйство. Те же учебники истории свидетельствуют: да, рабочий класс находится в неимоверных условиях, но преодолевал их, руководствуясь революционной сознательностью.
Теперь обратимся к другому источнику. Берем сводку Донецкой ГубЧК за период с 1 июня по 1 июля 1920 года (сохранены орфография и стиль документа): «Шкурный вопрос преодолевает рассудок рабочих, лишний раз доказывает их несознательность и политическую неграмотность, иными словами рабочие, не состоящие в партии, тот же обыватель со всеми вытекающими отсюда последствиями, на некоторых заводах, как например в Юзовке, на почве недостатка продовольствия вспыхнула забастовка, правда, она продолжалась лишь только один день, так как вопрос этот был улажен в срочном порядке.
Читаем сводку дальше. Буквально в следующем абзаце грустно констатируется массовый отлив рабочих из рядов РКП. Средство борьбы с этим явлением ЧК, понятное дело, найти не может, кроме как обезвредить находящийся на предприятиях мнешевистский и левоэсерский элемент, который, разумеется, и, виноват во всем, ибо хотя и не выступает активно, но «подтачивает устои нашего Советского строительства».
Политику рабочий класс постигал через желудок. Счастливая жизнь все не наступала. Цены росли неимоверно. В мае фунт полубелого ржаного хлеба стоил около 200 рублей. К осени — уже 400 — 500. рабочей зарплаты никак не хватало на то, чтобы прокормить семью. Поэтому обычно неработающие женщины отправлялись по близлежащим селам, где по относительной дешевке покупали продукты. Привозя их в город, использовали для употребления внутрь, но если что-то оставалось, кое-что и продавали. Понятно, по более высоким ценам. Причем прорваться в город — именно это было главной задачей, поскольку заградотряды перекрывали все подходы. Но опытные люди знали обходные тропы. Была одна слабина в заградительных порядках — между Смолянкой и Рутченковкой. Но однажды милиция собралась с духом и устроила там засаду. За одну ночь отловили 13 мерзавцев с продуктами. По законам того времени спекуляция каралась арестом и отправлением на принудительные работы.
Спекуляция стала всеобщей. Получался замкнутый круг: подразумевалось, что рабочий класс должен существовать на паек, но в связи с систематическими сбоями в подвозе продуктов паке выдавался нерегулярно. При этом поиски других источников пропитания приравнивались к спекуляции, что преследовалось по закону.
Меры воздействия товарища Карлсона
Вспомним сводку ГубЧК, где упоминалось о забастовке в Юзовке. Она произошла 6 июня на Ново — Смоляниновском и Александровском рудниках. Поводом к ней послужила «неравномерная выдача хлеба и продуктов». Бастовали 600 человек (кроме электрических и механических цехов). Попав в экстремальную ситуацию, юзовские власти сделали то, что без толчка со стороны как-то не получалось: срочно нашли хлеб и продукты. Забастовка «рассосалась». Ее зачинщики с рудников были изъяты. О дальнейшей судьбе этих людей сообщений нет.
Описанный случай — далеко не единственный. Забастовки происходили по крайней мере ежемесячно. Так, в начале августа в связи с очередными трудностями был урезан хлебный паек. Тут же произошел ряд спорадических забастовок, вылившийся в негодование рабочих, которое 8 августа приняло ярко выраженную антисоветскую направленность. Пришлось применять меры революционного воздействия, о чем сообщалось в специальном донесении в адрес преддонецкГубЧК под теплой фамилией Карлсон.
«Милиция — какой-то сброд»
На том историческом отрезке ведомство Феликса Эдмундовича составляло главную власть. И жило оно полнокровно. К примеру, в течение июня 1920 года донецкие чекисты задержали 286 человек. Из них, правда, 159 скоро освободили, но 31 — расстреляли, 14 подвели под трибунал, 90 отправили в концлагерь.
В июле юзовскую ЧК настигла проверка из губернии. Проверяющий Вербицкий сделал следующее заключение: «В Юзовской ЧК что-то ужасное. В помещении содержится 150 арествоанных, кое-кто по 2 — 3 недели недопрошенные… Очень грубое отношение к арестованным. Милиция — какой-то сброд. Назначенные начальники чувствуют себя царьками. Юзовский завод совершенно стоит, рудники почти не работают, поэтому рабочие настроены зло».
Чекистам приходилось трудиться в чертовски сложных условиях, когда провокации и диверсии подстерегали за каждым углом. Кульминация случилась в преддверии 7 ноября. Всю предпраздничную неделю в уезде происходил сильный падеж скота от чумы. Предполагалось — неспроста. Рука Антанты. 6 ноября власть захватили меньшевики. Троцкий убит, Ленин арестован.
На отлов провокаторов были пущены отборные силы «рыцарей революции». Того же 6 ноября в помещении многострадального политбюро ЧК имел место пожар. Тушили его полчаса. Выяснилось — огонь вспыхнул по причине обильного разливания бензина по полу и последующего возгорания от печки. Кто и как разлил бензин, черт подери?! И главное — момент, сволочи, подобрали: канун светлой даты. Все это наводило на серьезные размышления.
Любопытно, что сводки, повествующие обо всех этих делах, писались на обороте германских военных карт, оставшихся еще с 1918 года. И по сей день бумага эта не утратила первозданной белизны. Есть в архивах и отечественная бумага тогдашнего производства. Ведомственные «ундервуды» превращали ее в решето.
Словом, тяжело приходилось птенцам Ф.Э. Чем могли они ответить на происки врагов? Только повышением революционной бдительности. И увеличением осведомленности аппарата — об этом как о факторе «поднятия продуктивности работы» сообщается в июньском отчете.
Собственно, оттуда, с тех героических времен и ведет свое начало стукачество как общественное явление.
Героическая смерть махновской лошади
Но главной заботой органов оставалась борьба с бандитизмом. На территории губернии действовали ударные формирования Шаповалова, Маруськи Никифоровой, Терезова. А главное — Н.И. Махно, появление подразделений которого в районе Юзовки было делом обыденным.
Поскольку батько Махно старался сделать свою народную армию носительницей любезных его сердцу анархистских идей, то население он старался лишний раз не озлоблять. Начиналось все с пропаганды и агитации. Упор делался на деревни, где проводились митинги с призывом вступать в ряды борцов за вольные Советы. Временами это делалось в открытую, параллельно с продвижением крупных формирований, временами — как вид подрывной пропаганды. Именно при выполнении такой акции в июле близ Старомихайловки задержали двух махновцев. Допросили, посадили в сарай. Ночью арестованные попросились выйти по великой нужде. Далее все шло по стандартной схеме — попытка побега и стрельба на поражение. Пули легли удивительно точно.
Рабочие к Махно относились более индифферентно. Он к ним — с явным недоверием, отсюда рождались мелкие инциденты. Но бывали эпизоды и покруче. Одно из подразделений батьки при постое на Трудовском руднике было «сдано» ЧК одним из местных жителей. Пришлось бежать, отстреливаться. Но, выждав, пока страсти улягутся, молодцы вернулись. И плохо пришлось тогда Трудовскому руднику. На глазах у мужчин махновцы долго и со смаком насиловали местных женщин. После такого инцидента трудовские рабочие, естественно, прониклись классовой сознательностью и быстро сформировали отряды для борьбы с батькой. Гнать их в бой не было нужды.
29 июня в районе Гришино произошла схватка с анархистской армией. У Махно было 1,5 тысячи сабель, 1 тысяча пехоты, 100 пулеметов и 8 орудий. Костяк этого подразделения составили сдавшиеся в плен красноармейцы 42 дивизии. В районе Гришино выехал командир бригады с двумя батальонами ВОХР. Эти силы и вступили в бой с превосходящими силами противника. Бой длился 3 часа. Попавшие в плен махновцы отдавали дань уважения упорству вохровцев, которым удалось смять порядки врага, но от бегства тех удержало присутствие батьки, который повернул свои войска в атаку. Батальоны были разбиты вдрызг. Ход сражения излагается по сообщению командира, поэтому сопротивление и выглядит столь отчаянным. На деле же, если вдуматься, 100 пулеметов могли перекосить 2 батальона вохровцев в течение нескольких минут. Но командир, конечно, возложил вину на чешскую бригаду, которая вопреки приказу не двинулась на подмогу со станции Гришино. Кстати, в этом бою были убиты лошадь под Махно и его телохранитель.
Вот так жили в наших краях при военном коммунизме. Год спустя от него откажутся, Ильич признает его ошибочным, еще раз дав народу волю и ужасы 1919 — 1920 годов останутся в прошлом. Но рубец в душах людей сохранится. Военный коммунизм принес много бед. Одна из главных — распад морали. Воровство, ложь, двуличие, насилие — через это вынуждены были пройти почти все. Иначе выжить было очень трудно. Распад морали происходит быстро — стоит только задать ему импульс. Последствия его могут давать о себе знать и столетие спустя.
1996 год.
Автор: Евгений Ясенов.
Публикуется с разрешения автора.
Отдельное спасибо Денису Лапину.
- Литература:
