Донецкие школы времен детей войны

Бурные события весны этого года заставили школьников взглянуть на свои проблемы под другим углом. То, что еще недавно считалось аксиомой, сегодня уже требует доказательств. У некоторых поменялась жизненная позиция, другие мгновенно повзрослели. А как жили и учились наши отцы и деды в непростое послевоенное время 70 лет назад?

После освобождения города в сентябре 1943 года стали организовывать школьные учреждения. Автор специально употребил выражение «школьные учреждения», потому что во многих случаях это были приспособленные для занятий помещения и подвалы. Например, СШ №1 начала занятия в подвалах дома № 154 по ул. Горького, начальная школа №7 в одноэтажном доме в районе центральной проходной ОА «ДМЗ», ул. Ткаченко, неполная средняя школа №6 (семилетка) несколько лет располагалась в здании в начале ул. Горького, и переехала в 1946г. в бывшую Братскую школу (ул. Челюскинцев, 49). Школа №3 уцелела, но была разграблена. В классах не было ни парт, ни досок для письменных принадлежностей. Сидели на полу, подложив под себя для комфортности сумки и портфели. Отец одной из учениц занимал пост главного инженера крупного предприятия. На предприятии смогли сделать одну парту. За ней ученицы 2-й класса сидели по очереди. В 1943 г. ввели отдельное мужское и женское обучение (до войны были смешанные классы), которое отменили только в 1954 году. Так появились мужские (№1, 6, 9) и женские (№2, 3) школы. А в начальной школе №7 сделали параллельные мужской и женский классы. В связи с этим вызывает интерес школа №78, находившаяся в Кировском районе (сегодняшняя 78-я школа, 1971-го года постройки, находится несколько дальше). По какой-то причине в женском классе с 1-го класса училось «горсть» мальчиков.

Валя Франчук. Школа №78. 1952 год

Последний звонок школа №78. 1954 год

Фотокружок. Школа №78

Что запомнилось больше всего послевоенным школьникам? Чувство голода. Как признался один из опрошенных, это чувство не покидало его до 1958 года. Через несколько лет после окончания Донецкого индустриального института, в возрасте 28 лет он прекратил есть «про запас». Несмотря на то, что, например, школа №7 имела свои огороды, обрабатываемые силами учеников, что давало возможность детям обедать, молодые растущие организмы требовали калорий, а их часто было негде взять. Кстати, кормили не во всех школах. Для больных детей и с признаками дистрофии сразу после освобождения был создан дневной стационар, располагавшийся в бывшем учебном корпусе ДИИ – восточное крыло современного Дома творчества детей, ул. Артема, 46. У тех, кто там лечился, дома были голодные родные, и они пытались переполовинить свои порции, выносить еду домой. Это строго пресекалось. Опять возвращаясь к школе №7: ребятам выжить помогал находившийся рядом госпиталь. Дети готовили небольшие концертные программы, показывали их раненым, за что получали вознаграждение в виде еды. А еще в госпитале они смотрели кинокартины, которые крутили практически ежедневно. А вот что вспомнил И.М. Беркович: «Так получилось, что летом 1946 года я попал на республиканские соревнования по баскетболу. Они проходили в Харькове и нас туда повезли по железной дороге. Сопровождающей была женщина, которая получила за нас талоны на питание и сухой паек в дорогу. Когда сели в поезд и начали ужинать – она раздала каждому по куску хлеба и американский плавленый сыр. Я впервые увидел плавленый сыр. Когда я его попробовал – ощущение было такое, что ничего вкуснее я в своей жизни не ел».

Еще штрих для характеристики 1943-44гг. По распоряжению горисполкома в благополучные семьи (там, где кто-то в семье занимал положение и имелся достаток) прикрепляли на пропитание неимущих. Один из опрошенных рассказал, что в их семью приходил ежедневно столоваться подросток и ему выдавали домой еще судок с едой для его бабушки. Людям по ленд-лизу (см. справку в конце статьи) раздавали приходившие из США посылки. Такие посылки приходили, как на предприятия, так и на военкоматы. В военкоматах их выдавали инвалидам войны. По воспоминаниям И.М.Берковича, его отец, получивший 5 ранений и состоящий на учете в военкомате, как инвалид 2-й группы, раз в полтора-два месяца приносил из военкомата посылку. По весу ящика можно было понять, как поступать с ним дальше. Если ящик был тяжелый – значит, в нем был шпик в смальце в килограммовых банках, если легкий – значит сигареты. Сигареты были более выгодны, поскольку их можно было отдать торговкам с городского рынка, а на полученные деньги купить крупу и хлеб. В посылках приходило и повидло. Хлеб с американским повидлом давали в качестве школьного завтрака одной из учениц. Этот бутерброд вызывал завистливые взгляды других девочек, потому что им приходилось довольствоваться одним хлебом, без каких-либо излишеств. Есть свидетельство учеников школы, где в качестве еды давали кусок хлеба с насыпанном сверху сахаром. Это происходило на большой перемене после двух первых уроков. Мысли учеников были о предстоящей еде и учебный материал мало кто слушал.

Продукты по ленд-лизу

Или такой эпизод. Отцу Исаака Берковича, как инвалиду войны и работнику предприятия «Электросетьстрой», полагался огород. Участок дали на Донской стороне, по направлению к станции Мушкетово. Когда подросток (1945 год) возвращался оттуда с урожаем кукурузы, дорога проходила мимо лагеря интернированных (вестарбайтеров) – район облнаркодиспансера, ул. Левобережная, 37. Деревянные доски забора раздвинулись и оттуда показалось заросшее лицо. На ломанном русском человек попросил дать поесть. Исаак достал с десяток качанов и отдал бедолаге. Тот попросил подождать его минуту и принес наливную ручку – серую перламутровую с золотым пером, сказав, чтобы он взял ее на память. Этой ручкой Исаак Моисеевич писал не меньше 10 лет, пока она окончательно не испортилась.

Учителя следили за отсутствующими в классе и посылали после уроков других учеников узнавать причину отсутствия, не случилось ли чего. Были случаи в 1943-44 гг., когда дети не посещали занятий – им просто нечего было одеть и обуть. Обратите внимание на приведенное фото учеников 2-го класса 78-й школы. Сделана она в явно теплое время в 1946 году, но несколько учеников сидят в зимних вещах – другой одежды нет. Тетрадей в первом учебном году еще не было: писали в книгах между строк и на газетах, но педагоги старались проводить уроки так, чтобы было больше устного материала и в конце урока вызывали учеников сделать пересказ услышанного.

Школ №78, 1945-46 учебный год 2-й класс

Голод 1946/47 года не обошел стороной наш город. Причина неурожая крылась в невероятно засушливом и ветреном лете 1946 года. Суховеи не давали влаге возможности задерживаться в почве. Она мгновенно испарялась, растения гибли. Распространению голода способствовали неадекватные распоряжения правительства и проводимые в принудительной форме Займы на восстановления народного хозяйства, забиравшие и без того скудные средства у народа. Осенью 1946 г. для населения была введена система отоваривания через продовольственные и промтоварные карточки по нормам. Самыми страшными были зима-начало лета следующего года. Только за июнь 1947 г. в Сталинозаводском (сегодня Ленинском) районе города умерло от голода 24 человека. В течение всего 1947 г. в Сталинской областной клинической больнице находилось 328 больных с диагнозом алиментарная дистрофия. Их этого числа больных мужчины составляли 62%. Курс лечения в среднем составлял 33 дня. Полностью выздоровел 71 человек, умерло – 62. В областной детской клинической больнице в 1947 г. было 82 больных дистрофией ребенка. Всех их вылечили. Курс лечения составлял 22 дня.

Справка на получение хлебной карточки

Продовольственная карточка 1947 год

Из воспоминаний В.С. Ефимова, жившего на Масловке, а работавшего на автобазе на Буденновке: «В 1944г. закончил 4 класса начальной школы. Дальше предложили идти в заводское ФЗУ. Я был щуплый и худой, меня не взяли. Пошел учеником слесаря на автобазу. Выдали карточку, на предприятии в столовой кормили. Карточка и спасала всю нашу семью (отец умер в оккупацию). Помню, иду на работу и вижу сидящих на мерзлой земле людей. Уже окоченевших. И, знаете, я тогда не видел ни одного умершего от голода – худого. Все пухлые. Недаром есть выражение: «От голода пухнуть»». Володе тогда было 13 лет.

26 декабря 1947г. секретарь Сталинского горкома КП(б)У Евдокимов и заместитель председателя горисполкома Никитин обратились с письмом к секретарю обкома партии Клименко, в котором сообщили о положении в городе с торговлей хлебом без карточек. Был установлен суточный лимит по реализации хлеба в 308,1 тн. В первый день безкарточной продажи хлеба 16 декабря продали 414,1 тн, 17 декабря – 353,6 тн. Очереди за хлебом исчезли к 12-13 часам и до конца дня магазины торговали хлебом без авралов. Но, как только понизили суточную норму до утвержденного лимита – 308,1 тн – снова появились очереди и в конце рабочего дня хлеб купить стало невозможно. Местные органы просили увеличить суточный лимит до 400тн.

1-я школа 1947 год. 1-й класс

Табель успеваемости. Бланков не хватало, изготавливали на пишущей машинке

Один показательный случай, относящийся к 1949-51 гг. Учитель зоологии дал домашнее задание: к следующему уроку принести прикрепленный к картонке куриный скелет. Давая такое задание, педагог исходил из того, что дома ученики с родителями должны были после обеда не выбрасывать куриные косточки, а, обглодав их, прикрепить проволокой к картонке наглядный материал. Он не учел одного: половина класса не видели курицу целиком, другая половина не видели ее вообще. Вызвав через неделю несколько учеников и увидев, что задание не выполнено, он сначала поставил было двойки, но потом, видимо, сообразив, в чем дело – спустил все на тормоза, забыв об этом инциденте.

Анатолий Иванович Стогарнюк, пошедший в 1945 году в 1-й класс, вспоминал, что писали сначала только карандашами, ручками разрешили пользоваться через год. Урок так и назывался: чистописание. Перьевые ручки (перо №86) и чернильница «непроливайка» исчезли из школьной жизни в конце 1960-х годов. Но после войны не было и чернил. Их делали сами из бузины или растворяли в воде «химический» карандаш. Мать Анатолия Ивановича пыталась отдать сына в школу с 7 лет и в августе 1944 года привела в 9-ю школу. Прием заявлений осуществлялся на крылечке возле школы (из-за жары, наверное?). За столом сидела учительница и проверяла документы пришедших. Тогда было строго – нет 8 лет – иди, погуляй, подрасти, а на следующий год – пожалуйте в школу.

Валентин Леонидович Барабаш в 1-й класс СШ №1 пошел 1 сентября 1947 года. Ребят завели в класс, где в течение получаса ознакомили с правилами поведения и распорядка и сказали, что, так как школа еще ремонтируется – они должны сегодня к 17-00 прийти на занятия во 2-ю школу. Там в третью смену ребята занимались (с 17-00 до 21-00) до ноября месяца, пока не закончили ремонтировать классы. Директор мужской школы №1 Павел Петрович Анисимов с женой и двумя детьми долгое время жил в школе. В школе №3 жили несколько учителей, пока им в начале 1950-х гг. не дали квартиры.

Школа №1, 1947 год

Несмотря на то, что основная задача учеников была в овладении знаниями – их часто дергали на разборку завалов на заводе и в городе и на уборку мусора, сбор металлолома. Девочкам центральных школ повезло: их не привлекали на подобные мероприятия.

Школа №3 до войны была смешанного обучения. Учившиеся в ней в то время помнят, как летом 1941 года в сквере Флеровского возле школы рыли окопы-укрытия от авианалетов, так называемые щели. И учащиеся, и те, кто эту процедуру организовывал, знали, что давно на месте сквера было кладбище (его почему-то окрестные жители называли Французским?). В вестибюле школы сидел офицер, представитель «Фонда обороны» и по описи принимал от школьников все ценное, что они находили. А попадались и ювелирные украшения, и монеты, и крестики. А когда после оккупации школа стала женской, канализация еще не работала, и девочки посещая туалет, находившийся во дворе, проходили мимо торчащих костей. Видимо, это было что-то из того, что раскопали в 1941 г. Извините за такие подробности.

Девочки были более дисциплинированы, поэтому директор школы №2 Елена Максимовна Морозова и школы №3 Ася Михайловна Решетняк, добились, что их ученицы носили с собой сменную обувь. А что из себя представляло «обмундирование» послевоенного школьника?

Обязательную школьную форму ввели в 1948 году, до этого все ходили в том, что было. Хотя и позже обязательная форма была не у всех – не могли себе позволить. У девочек было коричневое платье и передник на каждый день (черный) и праздничный (белый). Достаток в семье можно было определить по форме и материалу воротничков. В качестве портфелей часто использовали сумки от противогазов, шили сумки и портфели сами. Приобретенные в магазинах портфели и ранцы могли носить дети из обеспеченных семей. Сбоку в мешочке висела чернильница «непроливайка» и рядом (у девочек) мешочек со сменной обувью. Но это уже попозже, а после войны все лето большая часть мальчишек ходила босиком. Ассирийцы, которые в Сталино были чистильщиками обуви и сапожниками, из отработанных шин приловчились делать галоши, прозванные в народе «банабацки». Еще одно народное изобретение – матерчатые сапоги-бурки, где в качестве подметок была опять же автомобильная резина.

Для осмысления этого времени обратимся к исследованию Г.В. Андреевского «Повседневная жизнь Москвы в 1940-х годах»: «Людям вообще свойственно ориентироваться в мире по мелочам. «Своего» узнают по манере говорить и одеваться. Помню послевоенные годы. Как ненавидел я хорошие вещи, которые родители заставляли меня надевать! Сапоги, ватник, кепка – вот одежда, в которой ты мог стать «своим» среди «простых советских людей». Как-то, в детстве, несмотря на сильное сопротивление, мать заставила меня надеть костюм какого-то рыжего цвета, который отец привез с Западной Украины, а в троллейбусе … меня подозвал к себе какой-то мужик и, погрозив пальцем, сказал: «Не будь богатым!». Эти его слова я запомнил на всю жизнь. И он был прав: нельзя безнаказанно с чужим барахлом вторгаться в мораль общества, в котором живешь, нельзя унижать бедное общество своим богатством (даже в мелочах), а богатое оскорблять демонстрацией своей бедности, общество религиозное раздражать атеизмом, а общество просвещенное – набожностью». И еще один штрих времени: в фотоателье в качестве реквизита были в наличии хромовые сапоги и наручные часы. Каждый желающий мужчина мог это все богатство на себя надеть и сфотографироваться, а фото послать родным, чтобы завидовали его непомерному достатку, потому что работал он на шахте в Донбассе, где деньги «гребли лопатой». Эдакое проявление послевоенного гламура.

Сохранились автобиографические рассказы дочери писателя Василия Гроссмана – Екатерины Васильевны, работавшей учительницей в шахтерском поселке под Сталино. Жизнь в небольших поселках несколько отличалась от жизни в крупном городе: «Учительницы литературы жаловались: в классе страшно приближаться к теме «Взяточники в царской России». Ребята сразу поднимают крик: «А у нас? Вот мать вчера ходила, так она ему понесла…» Мы в больших городах ни о чем подобном не знали. То ли наши родители-интеллигенты тогда еще стеснялись давать взятки, то ли опасались нам об этом говорить. Но поселок есть поселок, здесь больше знают, меньше боятся. …

Гастроном. В кассу две очереди – длинная и короткая. Длинная – для женщин, короткая – для мужчин. Я стою в длинной очереди, и вдруг ко мне подбегают ученики: «Екатерина Васильевна, что Вам выбить? Масло, а еще что?» Здесь так принято, местный обычай. Шахтер с бабами в очереди не стоит. Но зато в мужской очереди стоят все мужчины, всех возрастов, включая мальчиков. И давно уже так повелось, что, увидев в очереди учительницу, ученики бегут к ней.

Среди моих учеников превалируют Викторы. Предвоенная страна ждала войны и победы. Может быть, я фантазирую, но ведь действительно я нигде больше не встречала такой концентрации Викторов».

Гардероба в школах не было, раздевались в классах. После занятий младшие классы учительницы провожали до дверей школы. Что касается учебников – их катастрофически не хватало. Один учебник был на 5 учеников, поэтому как-то объединялись, для подготовки домашнего задания передавали учебники друг-другу. Предприимчивые люди неплохо на детях зарабатывали: учебник из-под полы стоил 100-150 рублей. Возле школы №3 всегда сидели несколько бойких бабушек и продавали сахарных петушков на палочках и чернила.

Центральные школы дружили между собой: №1-я с №2-й, а №3-я с №9-й. А еще со школой №3 дружили курсанты Сталинского артиллерийского подготовительного училища (1946 – 1948), располагавшегося до его расформирования на Боссе (см. справку в конце статьи). Когда курсанты приходили в школу на вечера, а спортзал, где подобные мероприятия проводились, был не резиновый – старшеклассницы устраивали потасовки за право присутствовать на мероприятии. У школ были шефы. Они вносили разнообразие в культурную жизнь. Шефы школы №3 – комбинат «Сталинуголь» приглашали школьников на вечера-концерты в актовый зал ЦБНТИ (ул. Артема, 60).

Курсант артучилища Сергей Мазалов

Погоны курсантов Сталинского артиллерийского подготовительного училища

Субботники по благоустройству школьной территории проводились с завидной регулярностью, а девочкам запомнились дружные уборки своих классов, причем, так как в школе не было ни веников, ни тряпок, ни мыла – это все несли из дому.

Как развлекались школьники? Очень популярен был любой спорт, особенно футбол. Мяч делали из тряпок (кукла). Он был тяжелый и оставлял на теле синяки и ссадины. Зимой подобным мячом играли в хоккей. Младшие школьники играли в жошку и лапту (мальчики) и классики и городки (девочки). Большой популярностью пользовалось кино (см. справку в конце статьи). Огромное количество трофейных фильмов и совсем немного советской кинопродукции. Пожилые люди и сегодня помнят свои детские впечатления от «Дамы с камельями», «Робин Гуда», «Острова страданий», «Египетской гробницы». До реформы 1947 года билет стоил 5 рублей. Кинотеатров не хватало. Популярны были летние кинотеатры, например, им.Флеровского. Он находился в сквере возле 3-й школы, приблизительно там, где сегодня здание «Райффайзен-банка». Мест для всех желающих не хватало, поэтому окрестные мальчишки шли туда со своими табуретками.

И, конечно, популярны были библиотеки. В них каждый читатель мог найти «свою» книгу. Работали библиотеки допоздна. Некоторые вспоминают, что в качестве залога за выданную книгу они оставляли свой головной убор.

Люди, с которыми автор беседовал при работе над этим материалом, говорили спасибо за то, что смогли еще раз мысленно возвратиться в тяжелые, но памятные для них годы. Как сказал мудрец: «Воспоминания это рай, из которого нас никто, никогда не выгонит».

Справочный материал

Ленд-лиз (от англ. «lend» — давать взаймы и «lease» — сдавать в аренду) – программа кредитования союзников Соединенными Штатами Америки посредством поставок техники, продуктов питания, оборудования, сырья и материалов.

Суть ленд-лиза была, в общем-то, довольно проста. Согласно закону о ленд-лизе, США могли поставлять технику, боеприпасы, оборудование и проч. странам, оборона которых была жизненно важной для самих Штатов. Все поставки проходили бесплатно. Вся техника, оборудование и материалы, истраченные, израсходованные или уничтоженные во время войны, оплате не подлежали. Имущество, оставшееся после окончания войны и пригодное для гражданских целей, должно было быть оплачено.

Цитата из книги Г. Куманева «Говорят сталинские наркомы», (стр. 70— Смоленск: Русич, 2005): «… когда к нам стали поступать американская тушенка, комбижир, яичный порошок, мука, другие продукты, какие сразу весомые дополнительные калории получили наши солдаты! И не только солдаты: кое-что перепадало и тылу.

Сгущенное молоко, поставленное в СССР по ленд-лизу

 Или возьмём поставки автомобилей. Ведь мы получили, насколько помню, с учётом потерь в пути около 400 тысяч первоклассных по тому времени машин типа «Студебеккер», «Форд», легковые «Виллисы» и амфибии. Вся наша армия фактически оказалась на колёсах и каких колесах! В результате повысилась её маневренность и заметно возросли темпы наступления».

За время войны поставлено по Ленд-лизу товаров продовольствено-хозяйственного назначения (поставки бензина и военной техники опускаем):

• Продовольственных запасов – 4 478 000 т;
• Спирта 331 600 литров;
• Мясных консервов 2 077 000 т;
• Жиры животные 602 000 т;
• Пуговиц 257 723 498 штук.

В 1951 г. американцы дважды снижали сумму платежа, которая стала равняться $800 млн, однако советская сторона соглашалась уплатить только $300 млн. По мнению советского правительства, расчёт должен был вестись не в соответствии с реальной задолженностью, а на основе прецедента. Этим прецедентом должны были стать пропорции при определении долга между США и Великобританией, которые был закреплены ещё в марте 1946 г.

Соглашение с СССР о порядке погашения долгов по ленд-лизу было заключено лишь в 1972 году.

По этому соглашению СССР обязался до 2001 г. заплатить $722 млн, включая проценты. К июлю 1973 г. были осуществлены три платежа на общую сумму $48 млн, после чего выплаты были прекращены в связи с вводом американской стороной дискриминационных мер в торговле с СССР (Поправка Джексона — Вэника). В июне 1990 г. в ходе переговоров президентов США и СССР стороны вернулись к обсуждению долга.  Был установлен новый срок окончательного погашения задолженности — 2030 г., и сумма — $674 млн.

В 1943 году при Лиге наций была создана Ассоциация помощи восстановлению (ЮНРРА) для оказания помощи жертвам войны. Советский Союз стал членом этой организации. Организация в 1946 году получила заявку на оказание помощи Белоруссии и Украине, отправила продовольствия на 100 млн. долларов, что немного, но улучшило продовольственную ситуацию в Донбассе.

Послевоенное кино. После победы над Германией в правительстве решили возродить отечественное кино на деньги от проката зарубежных фильмов. Специальный протокол Ялтинской конференции позволил СССР включить в долю своих репараций так называемые «культурные продукты» — немецкие книги, прокатные фильмы, театральные декорации, произведения скульптуры, живописи и т.д.

В мае 1945 года делегация комитета по делам кинематографии при СНК СССР прибыла из Москвы в пригород Потсдама Бабельсберг, чтобы провести инвентаризацию фильмохранилища третьего рейха.

В репарационную опись поначалу включили все 17 352 картины. Однако для отправки в СССР отобрали только 3700 полнометражных фильмов, преимущественно американских, английских, французских и 2500 короткометражных лент. «Трофейных» (немецких, итальянских, австрийских) картин, по словам руководителя делегации Иосифа Маневича, насобирали всего 367 единиц.

Груз доставили в подмосковные Белые Столбы, где располагался Госфильмофонд. Его сотрудники принялись разбирать привезенный материал. В течение трех лет фильмы лежали на полках, и только в августе 1948 года сталинское руководство решило их выпустить на экраны.

Мексиканские, итальянские, австрийские и немецкие картины сразу пошли в широкий прокат, а фильмы союзников – англичан, американцев и французов — разрешили крутить в малых кинотеатрах. С одной стороны, правительство не хотело покупать у Голливуда права на коммерческий прокат, с другой, боялось дразнить американцев по пустякам.

Что представлял собой послевоенный репертуар кино? Какие фильмы были самыми популярными? Здесь нужно довериться современникам. Послушаем рассказ художника Анатолия Завгороднего:

«…Никакого дефицита картин не было. Иностранных фильмов показывали много. Остались в памяти: «Мост Ватерлоо», «Сердце королевы», «Песня для тебя», «Бессмертный вальс», «Песнь одной ночи», «Рембрандт», «Звери Южной Америки», «Золотая горячка», «Кого боги любят», «Джузеппе Верди», «Девушка моей мечты», «Эмиль Золя», «Граф Монте-Кристо», «Капитан Ярость», «Президент Хуарец», «Приключения Марко Поло», «Тарзан» и, конечно, «Багдадский вор». Можно еще что-то вспомнить.

На дневных и вечерних сеансах зарубежные фильмы не повторялись. Для школьников крутили одно кино, для взрослых – другое.

Отношение к фильмам было разное. Приходят, например, в мастерскую пацаны после просмотра фильма «Зоя», ну, нашего — о Зое Космодемьянской. Все они пережили оккупацию и видели немцев не в кино. Сядут на пороге и начинают обсуждать сюжет: «…Патронник у немца висит румынский… шеврон на рукаве пришит неправильно, в общем, туфта…».

Зато от картины «Девушка моей мечты» с Марикой Рокк, где сплошные декорации и театр, был полный восторг. Никто не обращал внимания на придуманную жизнь, все верили, что такая сказка действительно существует…».

…Объединяла любовь к одним и тем же фильмам. Были такие заманчивые, экзотические, как «Джунгли», «Багдадский вор» (жизнь за стенами кинотеатра – в развалинах и пепелищах – была нелегкая, а тут – такая вакханалия красок!). Но властителями наших дум все-таки были другие: «Секретарь райкома», «Она защищает Родину», «Парень из нашего города», «Антоша Рыбкин», «Малахов курган», «Иван Никулин, русский матрос», «Подводная лодка Т-9». Это были великие фильмы, как бы их ни оценивали много лет спустя мудрые киноведы».

http://www.mk.mk.ua/rubric/social/2011/05/07/04319/

Конец кино. Включался свет,

Мы расходились по хибарам,

Трофейный фильм, почти что даром

Нас уводил от детских бед.

Сталинское артиллерийское подготовительное училище – организовано в соответствии с Постановлением Совмина СССР от 10.07.1946г. в системе Министерства вооруженных сил СССР, в результате сокращения и реорганизации артиллерийских спецшкол в подготовительные училища с включением их в штат Министерства вооруженных сил СССР. Семь артиллерийских спецшкол были расформированы, а на базе остальных создано 10 артиллерийских подготовительных училищ: Ереванское, Ленинградское, Минское, Московские (1-е и 2-е), Одесское, Ростовское, Сталинское и Харьковское. Сталинское артиллерийское подготовительное училище (САПУ) было создано объединением материально-имущественной базы 8-й Ленинградской и 13-й Киевской спецшкол, находившихся на тот момент в гг. Ижевске и Бузулуке. В училище зачислялись подростки закончившие 7 классов.

В Сталино под училище отдали здание школы на Боссе. Рядом находилась казарма, в которой воспитанники проживали повзводно. Спали на двухъярусных кроватях. За забором находился лагерь военнопленных, работавших на заводе 15-летия ЛКСМУ (бывший Боссе).

Начальником училища был генерал-майор артиллерии Сергей Петрович Иорданский, командовавший в войну артиллерией 3-й армии, командиры батарей и офицеры-воспитатели были кадровыми военными (комбат подполковник Мельничук, офицеры-воспитатели: майор Кушнир и Герой Советского Союза капитан Волков). С проверкой приезжали генерал Кариофилли и командующий округом генерал-полковник А.Гречко. Общеобразовательные предметы преподавали местные учителя. Курсантов обучали также правилам этикета, из городского театра приходила учительница танцев.

В город ходили без увольнительных записок. В праздничные дни участвовали в городских демонстрациях (тогда направление движения колонн было от Пожарной площади до Студенческого городка). Летом жили в палатках недалеко от училища. Много играли в футбол, как с городскими командами, так и с командами из военнопленных («международные» матчи).

В мае 1948 года Сталинское и Ереванское училища расформировали. Тех курсантов, у кого не было родителей, отправили в Ленинградское артиллерийское подготовительное училище. Сами учащиеся связывали расформирование своего училища с произошедшим инцидентом на танцах, когда курсанты и охрана лагеря военнопленных не поделили девушек, завязалась драка и охрана открыла предупредительную стрельбу. Думается, это послужило только поводом, просто настало время закрытия училищ, поскольку в следующем, 1949 году, были закрыты Минское, Одесское и Ростовское училища. К 1955 году все училища были закрыты.

• Автор: Валерий Степкин

При подготовке статьи автор использовал интервью с И.М.Берковичем, В.Н.Балабановым, А.А.Беланенко, Л.Л.Макаровой, В.Л.Барабаш, В.С.Ефимовым, А.И.Стогарнюком, материалы сайта http://forum.gp.dn.ua/viewforum.php?f=2, книги: Задніпровський О. «Хроніка голоду 1946-1947 років у Донбасі», Донецьк, 2007, Андриевский Г.В. «Повседневная жизнь Москвы в 1940-х годах». М., 2003, В.Ф. Зима «Голод в СССР 1946-1947 годов: происхождение и последствия», М., 1996.

Использованы фото из семейных архивов В.Л. Барабаш, И.М. Берковича, А.Л. Семенова, архива автора, интернет-сайтов.