дним из самых громких криминальных дел 50-х годов в Сталино стал массовый расстрел семьи некоего Коломойца в Путиловском лесу. В ту эпоху, когда применение огнестрельного оружия случилось не чаще стриптиза в исполнении третьего секретаря обкома, произошла настоящая бойня с применением именно огнестрельного оружия. Исполнителем акции выступил какой-то затюканный солдат, природная шизофрения которого усугубилась армейской службой. Он ничего не имел против Коломойца или его родных. Автоматной очереди потребовал его воспаленный мозг.

На краю географии

В 50-е годы Сталино еще был только на пути к тому, чтобы превратиться в конгломерат поселений, плавно связанных с центром. Не существовало еще двух третей нынешней улицы Артема. Троллейбус шел от ДМЗ (имени Сталина) до Студгородка и там заворачивал, ибо дальше не было ничего. Пустырь. Конец географии.

Впрочем, сказанное справедливо не для 50-х годов вообще, а для начала десятилетия, поскольку в середине его началось активное строительство вдоль трамвайной линии, соединившей центр с железнодорожным вокзалом. Формировалась улица Артема в нынешнем ее протяжении. Появились здания Травматологического центра, ДонУГИ, многоэтажные жилые дома. При этом соблюдался даже некий единый архитектурный стиль, о достоинствах и недостатках которого можно спорить долго.

Ну, а в начале 50-х все, что находилось за Студгородком, было «на краю географии». Такие же отдаленные образования, как Путиловское лесонасаждение, вообще полагались чем-то инородным. Оно с трудом вписывалось в городскую черту. Воспринимали его приблизительно так, как воспринимаем мы сейчас Ясиноватский лес. Но отдыхать в Путиловском паре любили. Был он гораздо более ухоженным, вода в пруду не содержала еще такого количества хламидий, как ныне (а, может быть, и вовсе не содержала). Но уж выезжали сюда основательно — на целый день, поскольку транспортом городским добраться было проблематично. Теоретически даже существовала трамвайная линия, но на практике воспользоваться ее услугами было не так-то просто. Посему счастливы были те, кто обладал личным транспортом. Таковых насчитывалось немного. В их числе было Коломоец. Уж лучше бы его не «Победа» сломалась в тот роковой день на полпути к Путиловке!

Кровавый пикник произвел в городе, особенно в центральных районах, где проживали жертвы, оглушительное впечатление. Шок, однако, прошел, и в Путиловский парк продолжали ездить, отдыхать семьями.

Другим краем географии была Семеновка. Вернее — то, что находилось за ней. Семеновкая (для непосвященных) — район, ниспадающий к Кальмиусу от улицы Челюскинцев у проспекта Мира. Последнего в 50-е годы не наблюдалось и близко. Наблюдалась вольная степь, буераки и горки, зимой облюбованные лыжниками. Эпицентром района был кирпичный завод, безнадежно утерянный с годами.

Третий край географии — район третьего городского пруда. Дикие, надо сказать, и сейчас места. Тогда же сюда выбирались как на лоно природы. Хаживали пионеры на свои костры, причем мероприятие это требовало определенной подготовки, для чего с вечера в места предполагаемого сбора засылался специальный народ для сбора хвороста и прочих необходимых для пионерских посиделок вещей. Хворост находили легко — заросли у третьего городского отличались чистотой.

А в самом, что ни на есть, центре (нынешнем) тоже была малокультурное насаждение. Сквер имени Горького (там, где сейчас «Красная Шапочка» и часовня) представлял собой прихотливо разбросанные купы деревьев вперемежку с буйным кустарником. Все это мягко переходило в ряды открытого Колхозного рынка (о «крытом» тогда еще и не мечтали). Причем, что характерно, дикий парк перебрасывался на противоположную сторону улицы Артема — туда, где позже выросло здание гостинцы «Украина».

Непролазные кусты подступили вплотную к улице Артема. Малолетние хулиганы из близлежащих домов любили, спрятавшись в естественном укрытии и приготовив заранее палку с комьями грязи на конце, «бомбить» этими мощными снарядами проходящий транспорт.

Будни и были дома № 86

В одном из близлежащих домов (№ 86 по улице Артема) жили некоторые известные люди нашего города. Их представители по нашей просьбе вспомнили (с грустью) свою молодость. Раннюю молодость  — тогда они были теми самыми упомянутыми выше мальчишками.

Чем заполняло свой досуг подрастающее поколение, кроме обстрела трамваев и троллейбусов? Существовало , скажем, такое оригинальное занятие как морские сражения. Забава эта стала возможной, благодаря нашим неторопливым темпам строительства. В свое время под гостиницу «Украина» был отрыт гигантский котлован. А потом работы замерли. Котлован постепенно заполнялся дождевой водой и вот вам арена для захватывающих поединков. Сооружались плоты и «непобедимые армады» сходились в жестком клинче.

Но всякая радость имеет свои пределы. Пусть с неприличным опозданием, но строительство «Украины» началось. Что, конечно, мальчишек не порадовало. Им вообще хотелось, чтобы их мирок, который так счастливо сложился, оставался как можно более неизменным. Для того, чтобы так и было, они шли на отчаянные меры. Пример? Извольте. В том же районе, вблизи трамвайно — троллейбусного парка (территория нынешнего сквера у здания облисполкома) существовал хлебный магазин. Заведение, согласитесь, полезное. Для пацанов его наличие имело свой особый смысл. Иногда они помогали разгружать привезенные продукты — и тогда добрые работницы прилавка угощали их свежим хлебом и конфетами. И вот кто-то мудрый распорядился: не бывать здесь хлебному магазину, а будет здесь магазин «Наглядные пособия». Перспектива получать за разгрузку глобусами мало могла порадовать. Негодование мальчишек возросло стократ, когда выяснилось, что под складские помещения для новоявленного магазина отвели подвал — тот самый, в котором у них находился свой «штаб» с самодельным бильярдом. Ультиматум в адрес директора магазина действия не возымел. И мальчишки решили объявить войну «Наглядным пособиям». Проникнув ночью в оскверненный «штаб», они выскользнули оттуда с богатой добычей: шарики ртути, несколько диафильмов, циклопические линзы и скелет. Наутро дом гудел как потревоженный улей: магазин обокрали! На виновников событий не пало и тени подозрения. Попались позже, как водится, по глупости. Директором школы были застигнуты двое участников ночной операции, пытавшихся прикурить крохотный «бычок» от огромной линзы. Ага! «Бычок» — ладно, а вот линза, друзья, откель? Так и погорели.

Близость парка создавала особенную ауру. В виду деревьев приятно было отдохнуть. С этой стороны к домам примыкали столики, за которыми вечерами резались в домино и лото. Потом вид испортили новостройки. Первой из них стало примыкающее к «Украине» здание (угол Б. Хмельницкого и Артема). Надо признать, при рытье котлована под это вполне мирное строение порой разыгрывались сценки не для слабонервных. Из земли извлекали.. гробы. Котлован появился на месте немецкого кладбища. Вскрытие гробов производилось при большом стечении народа. Иногда ко вражескому скелету прилагались железные фюрерские кресты и прочие регалии.

Дом № 86 называли «домом трамвайщиков». Но жили в нем не только работники ближайшего транспортного учреждения. Здесь почти в полном составе поселили футбольную команду «Шахтер». Для мальчишек это были герои — без преувеличения. Среди наиболее любимых числился голкипер Виктор Чанов — старший, уделявший пацанам много времени, бесподобно травивший байки превосходным российским говорком. Герои, однако, радовали не всегда. После одного из особо чувствительных поражений «Шахтера» дворовая команда прислала профессиональному, можно сказать, клубу, вызов на поединок по всей форме: время, место и заключительная фраза: «Если не придете, будем считать вам трусами». Футболисты отнеслись к этой ситуации с необходимой долей юмора. Следующий матч первенства СССР «Шахтер» тем не менее, выиграл.

А еще любили мальчишки взобраться на самый верх родного здания — в башенку, открытую всем ветрам. Туда вела плохо закрепленная винтовая лестница, поэтому восхождение считалось знаком особой доблести.

«Второй ставок, третья будка»

Пока в Донецке к власти не пришел Дегтярев, центр, в сущности, мало менял свой облик. При всех новостройках 50-х годов не было единого организующего порыва, который центр модернизировал бы, стряхнув с него пыль веков. Наряду с новыми, современными кварталами, существовали настоящие реликты. К примеру, где-то между Южным автовокзалом и цирком (ни того, ни другого еще не было) привольно располагалась грандиозная, вечно дымящаяся свалка, а чуть выше, слева, от цирка, невероятное скопление маленьких, достаточно уродливых строений — дощатых, а то и просто земляных. Местные аборигены выглядели обитателями другой планеты. Все это называлось «Кузнечным замком» и смотрелось как живой парадокс. Как будто кто-то, неясного эксперимента для, искусственно внедрил грязное, убогое поселение в самую середину современного города.

И так — повсеместно. Такое положение дел приводило к настоящим перлам топонимики. Скажем, самый что ни на есть, законный — официальный адрес тех времен: Второй ставок, третья будка.

И письма адресатам доходили! Все было понятно: хитрый такой то ли сарай, то ли барак, под номером «3», у второго городского пруда. К чем он там мог быть географически привязан, как не к самому пруду? Никаких улицу вблизи не проходило. Нынешний центр по структуре не был городом. Характерной для него являлось чисто поселковая дискретность. Пустыри, свалки, прочие территории, обиженные невниманием цивилизации. На месте бульвара Пушкина — ничего, потом какие-то невыразительные строения, подозрительно смахивающие на финские домики, потом опять ничего. Очевидцы вспоминают даже, что где-то в районе оперного театра и «квартала железнодорожников» (там, где кассы предварительной продажи билетов) высилась некая гора. За нее шли сражения между домами и кварталами. Это была стратегически очень важная высота для юных полководцев. А рядом мрачно вырисовывались контуры промышленной застройки, бог знает, как еще лет — пакгаузы, подъездные пути…

Вот мы вспомнили чуть выше о Колхозном рынке. А ведь это тоже было что-то необузданное. Витал над рынком какой-то неукротимый половецкий дух, по идее, совершенно несвойственный областному центру. Но уж таким, не совсем типичным, областным центром был Сталино! Еще чуть-чуть о рынке. Помимо продуктов просто полезных, здесь продавались еще и бесподобно вкусные вещи. К примеру, знаменитая на весь город ряженка. Леденцы в виде всяких петушков, зайчиков и пистолетов красного и желтого цвета. А над всем этим гомоном и криком живописно возвышался купол цирка шапито. Не постоянно, нет, он радовал жителей Сталино своими появлениями время от времени. В 50-е годы в цирковом деле произошла некоторая эволюция. Чемпионаты по французской борьбе и прочие немудрящие зрелища, так радовавшие довоенную и послевоенную публику, сменили более «продвинутые» зрелища. Венец всего — аттракцион с мотоциклом, ездящим по стене.

Пойти пройтись по первой линии…

Нам, нынешним, непонятно: ну чем можно было заниматься по вечерам в дотелевизионную эру? Скажи нам кто-нибудь, что досуг тех времен был более содержательным, мы просто рассмеемся. А ведь, по сути, так и было. Ибо что может быть содержательнее человеческого общения — пусть даже посредством домино и лото?

Долгое время для жителей города Сталино существовала такая фраза: «Пойдем пройдемся по Первой линии». Именно так выглядел каждодневный вечерний досуг. Прогулки по улице Артема, по-моему вполне достойная альтернатива просмотру латиноамериканского сериала и прочего телевизионного хлама. Гуляли активно, гулял стар и млад. На «Первой линии» можно было встретить кучу знакомых — там вечером находились все. Там же происходили полезные и приятные знакомства. Иногда подругу (друга) жизни находили таким способом.

Кстати, о любви. В начале 50-х существовало очень популярное место встреч юношей и девушек, неравнодушных друг к другу. Мы имеем в виду Фонтан мира. Находился он выше памятника Шевченко (увы, его тогда тоже еще не возвели). Эдакое, сталинское барокко, немилосердно уничтоженное в реконструктивный период. А еще — вот романтика! — молодые люди назначали свидания, оставляя записки в выемках сучков на строго оговоренных лавочках.

И ведь не напивались молодые люди, когда собирались в компании! Знаете почему?Для них, слабаков, нормальной дозой были две бутылки «Белого мицного» по рубль двадцать. Нет, не на одного. На компанию из десяти человек. А закуской могло служить 200 граммов колбасы и пара батонов городской булки. Нет, нам этого определенно не понять.

Автор: Евгений Ясенов.

Публикуется с разрешения автора.

Отдельное спасибо Денису Лапину.

    Литература:


1 Comment

Войдите, чтобы оставить комментарий