В календарном матче чемпионата СССР в октябре 1959 года «Шахтер» принимал ЦСК. Игра получилась суровая. Еще более осложняло ее странноватое судейство. В один из моментов арбитр назначил в ворота хозяев поля пенальти — из тех, о которых говорят: «На ровном месте». Армейцы пропустили второй гол. Трибуны «завелись», отовсюду слышались угрозы в адрес судьи, группы болельщиков в нескольких местах предпринимали попытки прорвать милицейское оцепление, которое предчувствуя недоброе, стояло насмерть. Горячее дыхание трибун ощутил и судья. Дабы загладить вину перед дончанами, он назначил еще один пенальти — теперь уже в ворота ЦСК МО, но еще более необоснованный, чем первый. Такого фарса армия болельщиков снести уже не могла. Хлынув единым мощным потоком, она смела кордоны и запрудила поле. Судейская бригада, проявив феноменальную расторопность, скрылась в тоннеле. Побродив по полю, промяв бока грубо игравшему в тот вечер вратарю армейцев Разинскому, донецкая «торсида» окружила стадион. Полетели стекла, послышались требования — выдать судей. Инцидент исчерпался лишь с наступлением темноты. Говорят, судей смогли вывезти со стадиона, лишь переодев в милицейскую форму.

Стадион

Деревянный стадион для проведения «состязаний по игре в футбол» появился в сСталино в 1936 году. Торжественное его открытие состоялось 5 сентября, а располагался он на нынешнем месте — в центральном парке, тогда еще носившем имя Постышева. Вместимость его составляла 14 тысяч, что по тем временам было очень лаже неплохо. Показательно, что деньги (1 миллион 600 тысяч рублей) на строительство стадион выделили еще в 1934 году, но работы в последующие месяцы шли как-то вяло. Стоило, однако, объявить в апреле 1936 стройку комсомольской, как местность ожила — и через четыре месяца стадион был готов! Вот что значит революционная сознательность вкупе с трудовым порывом масс.

«Ленточку» на стадионе разрезали большие люди — секретарь обкома ВКП(б) Холохоленко и секретарь горкома Коваль. И на трибуны хлынули жители Сталино, жаждавшие увидеть парад физкультурников и товарищескую футбольную встречу.

Война, разумеется, стадион не пощадила. Но уже в 1944 его отстроили заново — вновь в деревянном исполнении. Каменные стены вокруг футбольного поля появились лишь в начале 50-х, сразу же после возвращения «Шахтера» в высшую лигу. Одновременно расширили стадион до 25 тысяч. Сделано это было кстати. Участие «Шахтера» в борьбе за медали увеличило наплыв болельщиков на трибуны. Свободное место прочно вошло в разряд раритетов.

На сопряжении северной и восточной трибун тогда высилась остроконечная башня — место нахождения комментатора и демонстрационных щитов с результатами текущего матча. Цифры, отражающие изменения счета, менялись мальчишками, которые были не чужды юмора.

27 октября 1954 года на стадионе «Шахтер» произошло грандиозное событие. Вступили в строй осветительные мачты. Их монтаж потребовал неожиданно скрупулезной доводки: прожекторы, оказывается, необходимо было направить таким образом, чтобы свет не бил в глаза игрокам, как бы они не вертели головами. После многих проб желаемого эффекта добились, с помощью приглашенного чуть ли не из-за рубежа специалиста. Донецк мог гордиться: «Шахтер» стал вторым стадионом в Союзе с искусственным освещением (после «Динамо»).

Стена с западной стороны стадиона (противоположной парку Щербакова) получила в народе название «кремлевской». За ней в подтрибунном пространстве располагался манеж для легкоатлетических занятий команды, а главное, буфет и ресторан, доступный для любого желающего и отделанный с немалым изыском. Для ценителей обеденного уединения имелись отдельные кабинеты. Кроме того, изолированно от общего зала располагалась комната для всяческих «отцов города».

После реконструкции, случившейся со стадионом в середине 60-х появился второй ярус трибун, численность мест возросла до 42 тысяч (по некоторым источникам — даже до 50). Исчезла башня, появилось световое табло. Стадион «Шахтер» принял нынешний вид.

Болельщики

Когда и кто додумался освоить под бесплатные трибуны склоны террикона, примыкавшего к стадион — этого, наверное, уже никогда не узнать. Но произошло это едва ли не одновременно с открытием стадиона. Во всяком случае, отчет о матче 1938 года с московским «Торпедо» уже содержит сообщение о большом количестве зрителей, которые оккупировали близлежащие терриконы.

В 50-е годы посещение террикона (принадлежал он, кстати, шахте № 4 «Ливенка») обросло ритуальными традициями. Сложился круг завсегдатаев этой «пролетарской трибуны», у каждого из них на склоне имелось свое «место» — заботливо пристроенный для удобного сидения кусок породы. На террикон отправлялись сразу же после смены — в робах, даже не помывшись. После мачта (особенно если результат давал повод) шли «на пиво». В робах же.

Попасть на стадион было очень даже непросто. Скромный по вместимости, он совершенно не соответствовал тому колоссальному уровню популярности, которой пользовался тогда местный футбол. Билеты распространялись по шахтам, через месткомы. Находилось множество желающих приехать на матч из городов области и даже из Ворошиловграда. Автобусами, которые арендовались специально для этих целей, обычно заставлялась огромная площадь у ворот стадиона. Цена билета на руках доходила до 50 рублей (в те же годы хорошего барана, к примеру, можно было купить за 40).

Стадион был клубом, на котором болельщики собирались даже в свободные от игр дни — единственно для общения. На тренировки «Шахтера» приходило больше народа, чем на нынешние матчи чемпионата Украины.

Футболисты
Кто же они, эти кумиры? Пожалуй, чемпионом по популярности был левый край Иван Бобошко, по тогдашнему определению, «реактивный форвард». Стиль его отличался простотой: прокинул мяч — убежал от опекуна — навесил в центр. По канонам 50-х так и должен был действовать край. Момент стремительного ухода Бобошко от опекуна неизменно вызывал бурю восторга на трибунах.

Каждый из пятерки форвардов был по-своему любим. Аккуратист и технарь Иван Бобошко, который «никогда не падал» и даже в дождь, когда его товарищи вываливались с гряди по самые брови, он блистал чистой формой (чем вызывал юмористические замечания трибун). Агрессивный, техничный Валентин Сапронов (будущий завкафедрой университета), уже тогда отличавшийся серьезностью. Стремительный, самоотверженный Петр Пономаренко, дважды подряд становившийся лучшим бомбардиром команды.

До предела отлакированный прессой 50-х годов образ идеального спортсмена, неукоснительной режимящего и примерного в быту, слишком красив, чтобы быть реалистичным. Спортсмены до мозга костей, отчаянные бойцы на полем, кем были они в жизни? По преимуществу — выходцами из простых семей, в той или иной степени ошеломленные свалившейся на них славой и материальными благами. Выдержать это испытание, оставшись непогрешимыми, могли единицы. Да, они любили хорошо, от души (по-шахтерски) расслабиться. Но умели они и другое — на следующий день выйти на тренировку и «отпахать» так, что от вчерашнего и следа не оставалось.

Наблюдались, правда, и более печальные примеры. Играл в «Шахтере» защитник Алексей Мотин. Отличался частыми исчезновениями из состава команды. Болельщики недоумевали — почему этот классный защитник месяцами не выходит на поле? Мотин раз пять отчислялся из команды. Болезнью его было то, что в просторечии называется «запоем». Играл он так: в первом тайме весь мокрый от пока, хмель выходит. Для обмана тренеров, тщательно следивших за Мотиным на предмет «употребления», существовали маленькие футбольные хитрости. Во время обеда команды в ресторане Мотин вдруг встает у направляется к выходу. «Куда, Леха?» — «Надо!». За дверью «свой» швейцар, тут же стакан, наполняемый живительным эликсиром.

Знай тогда болельщики всю подноготную о футболистах, это ни на грамм не изменило бы их отношения к команде. Каждого из «Шахтера» любили такого, каким он был. Одиннадцать ребят в белых футболках с красными рукавами являлись славой и гордостью Донбасса — так сказать, национальным достоянием. Выигрыш командой кубка в 1961 году отмечался как всенародный праздник, с демонстрацией, факельным шествием. В шахтах был отмечен резкий скачок угледобычи.

Меценаты

Единственной, по настоящему всесоюзной звездой в 50-е годы для «Шахтера» все же был Александр Пономарев. Личность почти легендарная. В составе сталинградского «Трактора» и московского «Торпедо» дважды становился лучшим бомбардиром чемпионата СССР. Один из лучших центрфорвардов советского футбола за всю историю.

Люди, его знавшие, говорят о его неоднозначности. Класс — да, неоспорим, но в коллективе он поселил интригу, направленную против старшего тренера. Цель ее станет ясной, если сказать, что два года спустя Пономарев стал тренером «Шахтера». Одно несомненно: с ним команда, хоть и взяла в 1951 «бронзу», здоровее не стала. Не случайно, уже в следующем сезоне из высшей лиги вылетела.

Так вот, Пономарев, 33-летний ветеран, явно пришел в «Шахтер» доигрывать. И это не случайно. «Шахтер» славился как команда, где можно хорошо заработать.

Рассказывают, что перед ответственным матчем происходило следующее. В раздевалку заходили промышленные «тузы». Брали какую-нибудь посуду поглубже и бросали туда пачки купюр. При выигрыше деньги доставались футболистам. Если же «Шахтер» проигрывал, «тузы» забирали взнос и на всю сумму заливали горе. Частенько здесь же, в подтрибунном ресторане.

Рассказывали также, что футбольные меценаты в случае победы премировали своих любимчиков конвертами, внутри которых лежало по 10 тысяч рублей. Это в эпоху, когда автомобиль «Победа» стоил 18 тысяч.

Меценатство считалось престижным занятием. Руководители предприятий, прежде всего угольных, соревновались за право «содержать» футболиста основного состава. Тогдашний руководитель шахтопроходческого управления Нечаев, например, для материального поощрения любимого форварда, как свидетельствуют очевидцы, применял следующей нехитрый «финт» — задним числом писалось заявление о приеме футболиста на работу, после чего можно было тут же идти в кассу и получать месячный шахтерский оклад. С премией.

С самого начала на стадионе «Шахтер» была запроектирована правительственная трибуна. Сюда приходили все, от начальника ГАИ до хозяина области В. Дегтярева. При реконструкции стадион сюда даже проложили «прямой провод» с Москвой. Все руководство поголовно «болело». Сам «первый» был отчаянным болельщиком, под него подстраивались и прочие лидеры города и области.

 Футбольное меценатство оказалось удивительно живучим. Подрубить его смогла только перестройка. Да и то не сразу. Теперь, конечно, «Шахтер» в основном существует на средства, для выбивания которых приходится «крутиться». Да и возможно ли меценатство при нынешнем уровне футбола и интереса к нему населения? На матчи нынче, напомним, ходит столько же зрителей, сколько в былые времена наблюдало за тренировками.

  • Автор: Евгений Ясенов.
    Публикуется с разрешения автора.
    Отдельное спасибо Денису Лапину.


Войдите, чтобы оставить комментарий