Донецкое мороженое

Вы любите мороженое? Гм, а я вот особого влечения, стремления или тяги не испытываю. Зато разбираюсь. Я пробовал его в Одессе и Киеве, в Москве и Кишиневе, в Краснодаре и Берлине, в Нижнем Новгороде и Каспийске, в Монреале и на круизных лайнерах. Да где я только его не пробовал! Но лишь нью-йоркское идет в сравнение с лучшим мороженым в мире! И то не всякое, а только то, что с колес, из маленьких специальных фургонов, которые громко звенят и играют мелодию, знакомую американцам с детства.

Какое же мороженое лучшее в мире? Донецкое. Времен моей юности. Сейчас бывший 1-й холодильник, на территории которого находилась Донецкая фабрика мороженого, называется «Винтер». Вот на снимке конца 60-х годов ее коллектив. В центре, с только что полученной медалью «За трудовое отличие» директор фабрики Варвара Андреевна Кирпичева (в девичестве Якушкина). Это моя мама.

Записи в ее трудовой книжке отражают карьерный рост, но сделаны они в одном единственном отделе кадров. Летом 1951 г., после окончания Ленинаканского молочного техникума, где мама познакомилась с моим отцом, они приехали в Сталино. Жизнь была нелегкой. Первые годы прошли в деревянном бараке: беленые мелом доски внахлест, крыша без чердака и земляной пол. Под стенами хладокомбината эти сараи стояли в три ряда, образуя тесные улочки – и целый барачный поселок. Говорят, раньше это была конюшня юзовских времен. Для людей при Юзе строили более приличные поселки…

Жили очень бедно, и моей люлькой стал отцовский армейский чемодан. Зимой сильно мерзли, буржуйка не спасала, отсюда и три воспаления легких в детстве – я же не юзовская лошадь. А поскольку очередь в детсад была огромная, в отличие от зарплат, то мама, устроив кое как там младшенького, чтобы не оставлять меня-четырехлетку дома одного, часто брала к себе на работу, так что фабрику я знал неплохо. Кстати, стоит ли еще тот детский сад? Он рядом со стадионом «Шахтер» и бывшим кинотеатром «Кристалл», на месте которого в годы моего детства возвышались какие-то руины. В этот детсад затем ходила и моя дочь.

На всю жизнь запомнились крашеные серой масляной краской стены коридоров фабрики, женщины в белых халатах поверх телогреек и валенок. Вот они сидят рядами, а их замерзшие от тысяч прикосновений мелькающие пальцы в мгновение ока оборачивают коричневый конус мороженного в сверкающую фольгу – и так целую смену, изо дня в день. Эскимо, любимое мороженое тех лет! Но именно тогда я его и разлюбил. Любят то, чего мало, а если из толстой трубы во фризерно-фасовочную машину выдавливается целый столб-водопад мороженого, если огромные чаны гомогенизаторов наполнены им, если оно вокруг тебя с детства – начинаешь прохладно относиться даже к эскимо. Зато золотисто-коричневый кусковой шоколад, шедший на глазурь, сладкий, но с благородной горчинкой – его я люблю до сих пор…

Холодильник расширялся, его переименовали в Хладокомбинат – и холоднее всего было в морозильно-закалочной камере, где хранилась готовая продукция. Лето, жара, а там укутанные в теплые платки тумбообразные краснощекие дамы в валенках. И пар изо рта – минус 19. Или минус 29? Уже не помню. Зато помню очередь в кассу (тогда везде и за всем стояли очереди) и сколько получала мама – четыреста восемьдесят дореформенных рублей. Мало. Пачка «Памира» стоила десять копеек, а «Беломорканал» за 22 копейки – это было круто. Не говоря уже о «Казбеке», который могли себе позволить лишь начальники и бандиты. Почему я привязываюсь к ценам на курево? А к чему же еще? Родители у всех с утра до вечера на работе и мы, дворовая шпана, полдня проводящая на улице, курить начинали рано, с пяти лет…

В конце 50-х директор фабрики вызвал отца, они серьезно поговорили – директор болел и искал себе хорошую замену – и совместными усилиями буквально заставили маму поступить на заочное отделение Молочного института в Вологде. Честолюбие ее отнюдь не глодало, ей и так было трудно: двое маленьких детей, работа, строительство своего дома на далекой окраине Сталино, за Боссе (Хрущев как раз разрешил отводить земли под самостоятельное строительство). Но вскоре она стала начальником цеха, а затем и директором фабрики, причем в самое интересное время.

Как раз тогда фабрика расширялась и модернизировалась, появлялись конвейерные линии – и даже итальянская «Дерби», огромная, сверкающая ячеистая карусель для массового производства мороженого на палочке. Учитывая тяжелые условия работы (холод дело серьезное), итальянцы в комплекте поставки предусмотрели запасную карусель, чтобы при ремонте оперативно менять их, прерывая производство всего лишь на смену. Но московское руководство (СССР был оч-чень централизованной страной!) решило сэкономить валюту. Отказались не только от запасной, но и основную выбрали самую дешевую, из самой дрянной нержавейки, несмотря на предупреждения итальянцев. Экономия как всегда вышла боком и потери от остановки линии на долгий ремонт стократно ее превышали. Мало того, ремонт также вставал в копеечку: между прочим, потрескавшийся от перепадов температуры металл ячеек паяли мельхиоровой проволокой!

На снимке 70-х годов руководство Хладокомбината и фабрики мороженого у ворот предприятия. Вторая слева Кирпичева В.А.

В те же времена началось расширение сортамента продукции. Это был долгий и трудный процесс, все требовалось согласовывать не только на республиканском уровне, в Киеве, но и в центре, в Москве. Зато появились «Каштан» и «Ленинградское»! И еще какие-то сорта появились, но, не будучи поклонником продукта, я не запомнил их. А какие замечательные торты из мороженого там делали – и на продажу, и для кафе и по заказам, в том числе и для обкома партии. Не торты, а гастрономическая фантастика из мороженого, глазури, крема и разноцветного желе! Впрочем, термин гастрономия не слишком уместен в тонком кондитерском деле. Особенно они поражали мою юную супругу, не слишком избалованную в юности такими изысками.

И если сортамент я уже подзабыл, то хорошо помню, как на высшем городском уровне обсуждали идею создания в самом центре Донецка кафе-мороженого «Арктика». Город тогда рос, обустраивался, привлекал в свои вузы хороших ученых и преподавателей и вдруг ощутил нужду в некотором шарме! Весьма интересное было время, эти золотые шестидесятые. Кстати, здесь, в Америке, тоже так считают.

Маму также приглашали на совещания, и вскоре фабрика начала выпускать для кафе – оно открылось, по-моему, в 1967 или 68 году – мягкое мороженое. В общем, затея удалась на славу, «Арктика» сразу стала очень популярной, и попасть в нее было не так-то просто. Помню и свое первое посещение, мне было лет пятнадцать-шестнадцать и все там казалось роскошным и немного пугающим для нас, простых донецких ребят. Особенно стройные официантки в белоснежных передничках и кокетливых головных уборах, похожих на короны принцесс. Но мама держалась по-хозяйски, все ее знали, к ней сразу вышла директриса, так что затем мы уже и сами не терялись – и водили туда девушек. И поверьте, это был лучший способ растопить девичье сердце!

Увы, наш век прискорбно краток и в середине 80-х директор фабрики мороженого Кирпичева В.А. вышла на пенсию. К счастью, фабрика не забывала своих ветеранов и еще четверть века мама ездила на ежегодные встречи бывших ее тружеников. Она привозила с них фотографии, поздравительные открытки, немного денег – дай Бог здоровья руководству «Винтера»! – и конечно, пакет с мороженым.

Да время идет и вот так, довольно быстро, проходит. Я давно живу в Америке, Варвара Андреевна покинула нас три года назад и я очень благодарен  проекту «Донецк: история, события, факты» за предоставленную возможность рассказать о ней – и о донецком мороженом, лучшем в мире.

• Юрий Кирпичев, специально для проекта «Донецк: история, события, факты»