Известно, что Донбасс — родина богов. Но мало кто знает, что с конца позапрошлого века здесь «воцарились» еще и потомки британских королей…

«Умер В. В. Берви-Флеровский в октябре 1918 года. На том месте, где похоронен ученый-сподвижник, сейчас разбит сквер, носящий его имя. В сквере установлен обелиск в честь В. В. Берви-Флеровского из полированного розового гранита.Трудящиеся Донецка чтут память замечательного труженика и революционера, гордятся им» (из сайта Донецкой областной администрации).

Сначала их «онемечили», потом «обрусили»

В конце 18 века некто Фридрих (Фредерик?) Бервик, консул Великобритании в Данциге, поссорившись с кем-то из властей, бежал в Петербург. Фридрих якобы был более чем знатного происхождения.

Старинный городок Бервик находится недалеко от Эдинбурга, столицы Шотландии.

История знает герцога Бервикского, Джеймса Фитцджеймса, незаконнорожденного сына короля Иакова II и Арабеллы Черчилль. Поскольку королем его отец был недолго, большую часть жизни Джеймс Фитцждеймс провел во Франции, чьей армией успешно командовал в битвах против своих соотечественников в период Десятилетней войны. В 1706 году Бервик получил титул маршала Франции, а в 1734 был убит пушечным ядром.

Его сын, Якоб Фитцджеймс, был одно время послом Испании в России. Он назывался герцогом де Лириа. Больше фамилия Бервик ни в каких известных нам анналах не запечатлелась.

Итак, Фридрих Бервик довольно сносно устроился в России. Однако его карьера прервалась ранней смертью. Малолетнего сына Фридриха — Вильгельма — взял на воспитание немецкий аптекарь, друг семьи бывшего британского консула. По семейному преданию, именно с его легкой руки потомки Бервика утратили свое шотландское «-к» и стали именоваться просто — Берви.

Пробы и ошибки

В 1816 году Василий Федорович (Вильгельм Фридрихович) Берви закончил медико-хирургическую академию в Петербурге. Он много путешествовал в качестве судового врача, пока не осел в Казани, где возглавил кафедру физиологии местного университета. Первый Берви прославился своей ученой оригинальностью.

«Из нравственного мира материализм вторгается в святилище науки. Материалисты, вооруженные весами, схемами и ножом, воображают открыть нам тайны природы… Это для общего блага страшное направление умов вменяет в обязанность каждому содействовать, по силе возможности, отражению идеи материализма, превращающего всю жизнь в грубый сенсуализм. Вот что заставило меня присоединиться к подвижникам, признающим в жизни высшее назначение, нежели одну заботу о телесном бытии», — утверждал Берви. Такие соображения в эпоху развивающегося материализма вызывали недовольство со стороны студентов и, что самое обидное, колкости и насмешки со стороны журналистов. Работы Василия Федоровича были раскритикованы и забыты.

Досталось в свое время и его сыну Василию (Вильгельму). В Казанском университете он учился со Львом Толстым и, как считается, значительно повлиял на мировозрение великого писателя. Но это было намного позже. А тогда, в Казани, Толстой и Берви, кажется, ненавидели и презирали друг друга.

«Толстой был тогда в группе аристократов, «очень любил (по его собственным словам) веселиться в казанском, тогда очень хорошем, обществе и жил, «не затрагивая непосильных вопросов». Берви жил совсем иначе. Он еще в гимназии привык к одиночеству, к книгам и к «непосильным вопросам». Поступив в университет, он остался таким же одиночкой, сторонился от веселых компаний, возбуждая этим насмешки и подозрения», — писал Борис Эйхенбаум. «Мне кажется, никогда не было в «Совр.» напечатано такой дряни, да что в «Совр.», ни на русском, «и на каком другом языке, вот как мне кажется», — так издевался Лев Николаевич над первым произведением Берви. Приблизительно так же последний ответил ему в рецензии на «Войну и мир»…

Позже Эйхенбаум цитировал Горького, хорошо знавшего Василия Берви, тогда уже прославившегося под псевдонимом «Н. Флеровский». «Однажды, рассказывая ему о Тифлисе, я упомянул имя В. В. Флеровского-Берви. — «Вы знали его? — оживленно спросил Лев Николаевич. — Расскажите, какой он». Я стал рассказывать о том, как Флеровский — высокий, длиннобородый, худой, с огромными глазами, надев длинный парусиновый хитон, привязав к поясу узелок риса, вареного в красном вине, вооруженный огромным холщевым зонтиком, бродил со мной по горным тропинкам Закавказья, как, однажды, на узкой тропе встретился нам буйвол, и мы благоразумно ретировались от него, угрожая недоброму животному раскрытым зонтом и рискуя свалиться в пропасть. Вдруг я заметил на глазах Льва Николаевича слезы, это смутило меня, я замолчал. — «Это ничего, говорите, говорите! Это у меня от радости слушать о хорошем человеке. Какой интересный! Мне он так и представлялся, особенным. Среди писателей-радикалов он — самый зрелый, самый умный…»

Революционер и подвижник

По книге Берви-Флеровского «Положение рабочего класса в России» Карл Маркс учил русский язык. Работа имела огромное влияние на российскую молодежь. К тому времени Флеровский уже успел «засветиться» на поприще «развития гражданского общества» как известный правозащитник, публицист, пропагандист и проповедник ригоризма. Все это стоило Флеровскому 25-летних скитаний по «местам не столь отдаленным».

«Живет сей господин в деревне, находящейся около одной из станций Николаевской железной дороги, в простой избе. Изба совсем деревенская и состоит из двух комнат. Тут помещается Флеровский со своей семьей. Каждый день толпами идут к нему слепые, хромые и увечные физически и нравственно. Первым он помогает, чем может: помогает до такой степени, что готов обмыть, очистить собственными руками каждого паршивого нищего, а со вторыми пускается в рассуждения и всячески старается вразумить их. Та же самая деревенская изба, где он возится с мужиками, служит ему и кабинетом…», — приводит воспоминания одного из современников Берви-Флеровского исследователь Кира Заблоцкая.

В. В. Берви-Флеровский

Читать »