Прежде чем у нас в Донецке открылся памятник легендарному спортсмену современности Сергею Бубке, я два года предлагал эту идею главам районных администраций. Было много вопросов и мне отвечали, что как это при жизни ставить памятник человеку — не принято. Я объяснял, что это не памятник человеку при жизни, а это памятник человеческим возможностям. Это то, что может достичь человек при определенном труде, усилии и целеустремленности. Памятник результату человеческой жизни, а не самому человеку. Я приводил примеры: Пааво Нурми – один раз стал чемпионом мира в беге, и благодарные финские граждане поставили ему памятник на берегу озера, где он любил бегать. Пеле, которому поставили памятник при жизни на его родине. То есть мы не первые делаем такой шаг.
Два года я добивался. До этого с Сережей Бубкой я согласовал эту идею. Мы вообще знакомы с 1985 года. Так вот, когда чествовали победу донецкого «Шахтера» на площади Ленина, и мы с Сережей стояли в почетном президиуме, то мы с ним отошли в стороночку, пока выступали другие гости. Я говорю: «Сережа, есть такая идея о памятнике». Он так и шарахнулся в сторону, и даже как-то отпрыгнул от меня: «Как это мне при жизни памятник?». Я ему тоже привел примеры о памятниках при жизни. Мы беседовали минут 30, и все же я смог его убедить, он человек высокообразованный и ему не нужно было много говорить, чтобы перевернуть психологию восприятия процесса. Он сказал свое единственное условие: «Если это состоится, то я сам буду выбирать скульптура, который будет делать памятник».
Я согласился и начал этот путь продвижения. Я пробивал в течение двух лет.
И вот однажды лечу на самолете из Киева в Донецк. Мы сидим вместе с Володей Рыбаком в предпоследнем ряду самолета. Последние места свободны, а если свободны, значит должен быть Ефим Леонидович Звягильский. Самолет немножко задерживается, мы сидим терпеливо ждем. Появляется Ефим Леонидович: «Вовули, привет!» — это он нас с Рыбаком так называл. Сел как всегда сзади на свое место и задремал. Я разговаривал с Рыбаком, и в какой-то момент нашего разговора продолжаю снова раскручивать тему памятника. Владимир Васильевич категорически не согласен с идеей памятника. Тут просыпается Ефим Леонидович: «Вовуля, что ты его уговариваешь, что он не хочет делать, скажи мне».
Я объяснил эту идею Ефиму Леонидовичу, и он внимательно выслушал и говорит: «Владимир Васильевич, ты даже не представляешь как он прав, при жизни надо людей отмечать, при жизни их достижения нужно увековечивать в памятниках, кому они нужны, когда уйдут из этого мира в другой. Он совершенно прав. Ты деньги даешь?» — спросил он у меня. «Конечно, дам». «И я даю, а остальных найдем, давай занимайся» — ответил Ефим Леонидович.
Рекорд Сергея Бубки, которые многие называли «вечным»
Это была пятница, поздно вечером мы прилетели в Донецк. В субботу я утром на работе и где-то в 9.30 раздается телефонный звонок, звонит Владимир Васильевич: «Ты где?» «Я на работе у себя», — отвечаю. «Приходи ко мне, чаек попьем». «Хорошо буду».
Мы встретились где-то часов в 12 дня и разошлись в полночь. Все это время мы сидели с ним обсуждали, были и другие темы, но тема памятника была главной. Я тогда так понял, что Рыбак для себя решил, опираясь уже на авторитет сказанного слова Ефима Леонидовича. А он его очень уважает. Владимир Васильевич мне тогда сказал: «Я деньги собирать не буду. Раз твоя идея, будешь сам собирать. А мы создадим организационный комитет».
Все было сделано оперативно, создали организационный комитет, Сергей Назарович Бубка присутствовал и так этот процесс пошел. Я занимался поиском финансирования, все шло хорошо. Я сам ездил с рекомендательными письмами и получил полную поддержку. Сережа начал работать со скульптором, появились макеты. Когда уже закрутился этот процесс, то стал вопрос о месте установки памятника. Я спрашивал, что на этот счет думает Сережа, ведь для него это важно. Сережа поскромничал и ответил: «Устанавливайте, где считаете нужным, я буду рад видеть в любом месте».
Я предложил написать нам обоим на листке бумаги то место, где каждый из нас считает правильным место установки, а потом встретиться и сравнить мнения. Так мы и сделали, и встретились. Каждый из нас развернул свой листок и начал читать. Наши с Сережей желания о месте установки памятника совпали. Я обосновал, почему мне нравится именно то место. В 1980 или 1981 году был чемпионат Европы по легкой атлетике, и Сережа прыгал на этом стадионе, а я сидел, смотрел, причем не собирался на этот турнир, просто шел с работы, увидел красивое зрелище и решил посмотреть. Я очень люблю легкую атлетику, и еще тогда просто восхитился этим человеком. Так родился этот памятник, еще одна изюминка этого города.
На открытии памятника Бубке в Донецке. Слева направо: Владимир Шелудченко, Владимир Рыбак, Сергей Бубка и Александр Лукьянченко
Сергей Бубка на открытии памятника
Прошло время. Владимиру Васильевичу Рыбаку было 55 лет. Отмечаем его юбилей в ресторане «Троянда». Было очень много гостей, и в том числе Виктор Федорович Янукович, тогда еще губернатор Донецкой области. Рядом с Рыбаком сидит Иосиф Давыдович Кобзон. Все выступают с поздравлениями, и дошла очередь до меня. Именинник меня представил как старого друга и товарища. Я подошел к нему и говорю: «Володя, я, конечно, скажу сейчас, что нужно и поздравлю тебя, но прежде можно тебя на минуточку попросить отойти на пару слов».
Мы отошли, и уже наедине я говорю Володе: «Мы с тобой сделали очень большое и доброе дело, которое люди восприняли правильно. Было сложно потому, что всякая новизна проходит три стадии: этого не может быть, в этом что-то есть, это то, что надо. Мы с тобой уже один раз убедили людей, что это надо, вот смотри в президиуме сидит Иосиф Давыдович Кобзон – гордость нашего Донбасса, давай я сейчас в своем тосте сделаю предложение, а ты шепни Виктор Федоровичу на ушко, чтобы не слышал Кобзон. Я буду стоять с микрофоном, и ждать пока ты мне дашь отмашку: либо да, либо нет. Тогда либо я просто тост скажу в твою честь, либо параллельно внесу предложение».
Рыбак вернулся к себе в президиум и начал рассказывать Виктору Федоровичу о моем предложении. Янукович сначала очень удивился, но потом посмотрел на меня, и утвердительно махнув рукой, дал мне понять его положительный ответ. Я говорю пожелания с днем рождения Владимиру Васильевичу и, продолжая, говорю: «Еще нас с Владимиром Васильевичем связывает приятный период в жизни, когда мы поставили памятник Сергею Бубки.
Почему нам не сделать это хорошей традицией? И сегодня на юбилее Владимира Васильевича продолжить чествование наших земляков, которые прославляют нашу родину, увековечивают имя нашего Донбасса. У нас есть Иосиф Давыдович Кобзон и давайте мы ему поставим памятник при жизни». Иосиф Давыдович сразу распрямился и с удивлением посмотрел на меня, потом на Виктора Федоровича, который тоже одобрительно кивнул и дал понять, что все будет.
В ответном слове Кобзон сказал: «Вы знаете, а я об этом думал, и я не буду искренен, если скажу, что я этого не хотел, но тогда у меня просьба к Вам, Виктор Федорович, и Владимир Васильевич, я сам выберу место, сам найду скульптора и сам заплачу за работу». Вот такая история. В итоге мы все сделали по-донецки, и все остались довольны. А памятники будут стоять века.
Александр Лукьянченко, Ефим Звягильский и Иосиф Кобзон
Памятник Кобзону в Донецке
- Автор: Владимир Шелудченко
- Фото: Анастасии Федоренко
- Статья из книги Анастасии Федоренко «Наш Донецк»
